Каждый из политаристов в принципе был заинтересован в сохранении и укреплении политархии. Однако наряду с общими классовыми интересами у каждого из политаристов взятого в отдельности были и иные интересы, обусловленные не индивидуальными их особенностями, а структурой общества и его местом в ней. Важнейшей особенностью положения каждого политариста, исключая политарха, была неопределенность и неустойчивость его положения. Он в любое время мог быть смещен политархом с должности и даже уничтожен по его приказу физически. От политарха зависел и объем получаемой ими доли прибавочного продукта. В принципе каждый политарист жаждал ликвидации этой неопределенности.
Субполитархи высшего ранга в принципе могли добиться устойчивого положения и увеличения размеров получаемой доли общественного продукта путем отделения возглавляемых ими субполитархий от политархии и тем самым их превращения пусть в меньшие, но тем не менее политархии. Когда субполитарх превращался в политарха, то он теперь никем не мог быть легитимно смещен или умерщвлен, и в его распоряжении оказывался весь политофонд новой, возникшей политархии. Но такой путь решения встававших перед политаристами проблем не всегда был реально возможен даже для субполитархов высшего ранга и по сути исключен для всех остальных. Политархи всегда учитывали возможность сепаратизма и с целью предотвращения превращения ее в действительность постоянно перемещали субполитархов высшего ранга из одного территориального подразделения в другое. В некоторых политархиях субполитархи высшего ранга должны были постоянно проживать в их столице и управлять своими провинциями через заместителей.
Когда отделение было практически невозможным, субполитархи всех рангов стремились превратить свою должность в пожизненно занимаемую, а еще лучше и в передаваемую по наследству. Политархи всячески этому противились, ибо в таком случае они фактически теряли возможность распоряжаться значительной долей прибавочного продукта и происходило ослабление зависимости субполитархов от центра. Такой сценарий реализовывался лишь в условиях общего упадка политархии и имел следствием последующий ее развал.
Когда политаристы существовали лишь за счет получаемой от политарха доли прибавочного продукта, то с потерей должности они лишались средств существования. Отсюда стремление обзавестись таким собственным персональным имуществом, которое могло бы обеспечить им возможность жить, не трудясь и не неся службы, — частным персональным богатством. Такое частное персональное богатство могло включать в себя средства производства, прежде всего землю, дающие возможность эксплуатировать людей, лишенных собственных средств производства. В таком случае политарист становился одновременно и доминомагнаристом. Таким образом, граница между двумя эксплуататорскими классами становилась относительной. Но не только политаристы становились доминомагнаристами. С тем, чтобы избавиться от приниженного положения, доминомагнаристы стремились занять место в госаппарате и тем войти в состав класса политаристов.
