В том же году, 9 ноября, князь Ольдржих,
Царство земное покинув, небесное царство обрел.
Яромир, о котором мы упоминали выше, будучи лишен зрения, находился в это время, как ему было наказано князем Ольдржихом, в деревеньке Лисе[293]. Услышав, что его брат умер, он, встав на рассвете, приказал отвезти себя на повозке в город Прагу. Когда он туда прибыл, брат его был уже отнесен в церковь св. Георгия; стоя у погребальных носилок, Яромир произнес с рыданием слова, которые потрясли всех стоявших вокруг людей:
«Горе мне! Что мне другое сказать.
Повторять [лишь осталось] все время: «Увы мне!»
Жаль мне тебя, брат, и жаль твоей горестной смерти!
Вот ты здесь мертвый лежишь, и ни мне, ни тебе ни к чему уж
Власть короля, быстротечная, тленная власть.
Еще третьего дня ты был благородным князем, а сегодня — ты недвижим. Завтра ты станешь пищей для червей, а затем превратишься в легкий пепел, и о тебе останется лишь пустое предание. Ты лишил меня зрения и не любил меня так, как должен брат брата любить.
Ты предпочел бы не делать того, что тогда совершилось,
Знаю — мне бы и зренье вернул, если б сделать потом было можно.
Ибо обнаружены и открыты твои и добрые и дурные дела.
А теперь я прощаю тебя, от сердца всего я прощаю.
И молю, чтобы бог отпустил милосердно твой грех.
И пусть дух твой теперь почиет в блаженном покое»
[294].
После того, как был исполнен погребальный обряд, Яромир взял племянника Бржетислава и повел его к княжескому престолу. И как всегда это делают при избрании князя, через ограду верхнего дворца народу бросили 10 тысяч или больше монет; это сделали для того, чтобы он не напирал на княжеский трон, а лучше собирал брошенные ему монеты. Когда князь воссел на престоле и воцарилось молчание, Яромир, взяв племянника за правую руку, сказал народу: «Вот ваш князь!» В ответ народ прокричал одобрительно трижды: «Krlsu», что означает «Kyrie eleison». Яромир вновь обратился к народу: «Подойдите сюда, — сказал он, — те, кто из рода Муницев! Подойдите те, что из рода Тептицев»[295]. И так он называл по именам тех, которые были ему известны как более сильные по оружию, более верные и храбрые во время военных действий, как более выдающиеся своим богатством. Убедившись в том, что все они здесь, [Яромир] сказал: «Так как судьба не дозволяет мне быть вашим князем, то мы ставим и утверждаем князем над вами Бржетислава и желаем, чтобы вы слушались его, как подобает слушаться князя, и чтобы оказывали ему должную верность, как надлежит делать в отношении своего государя. Тебе же, сын мой, я напоминаю и буду неоднократно об этом напоминать: людей этих почитай, как отцов, люби их, как братьев; при всех обстоятельствах имей их в качестве советчиков. Им вверь и управление города и народ: благодаря им Чешская страна стоит, стояла и будет стоять вечно. А тех, кто принадлежит к Вршовцам — беспутных сыновей нечестивых отцов, внутренних недругов нашего рода, внутренних врагов, — ты сторонись, как грязного колес;), и избегай общаться с ними, ибо они никогда не были нам верны. Меня, невинного человека, своего государя, они сначала связали и подвергли различным насмешкам, а потом своей врожденной хитростью и коварными советами они добились того, что брат лишил меня, брата своего, зрения. Всегда помни, сын мой, завет св. Адальберта, который, по причине совершенных [Вршовцами] жестокостей, своими святыми устами утверждал, что они трижды должны подвергнуться разорению, и подверг их проклятию в церкви. По воле бога Вршовцы уже дважды подвергались наказанию. Пусть подвергнутся в третий раз, об этом позаботится судьба». Слушая слова [Яромира], [Вршовцы] ожесточились в сердцах, скрежетали зубами, как львы. Несколько дней спустя, Коган, о котором мы упоминали выше
