Как это часто бывает, что кровожадный волк, ворвавшись в овчарню, свирепствует и умерщвляет овец и не успокаивается в своем неистовстве и не перестает убивать, пока не истребит всех, так и Святополк, как только запятнал себя убийством одного человека, в ярости отдал приказ, чтобы род тот с земли весь стереть, дело же тотчас начать и на возраст людей не смотреть. Обращаясь к толпе комитов, он сказал: «Кто приказ мой исполнит, тот груду злата с собой унесет, кто же убьет Божея и его сына, тот получит в сто раз больше и завладеет их наследством». Не вылетают так быстро ветры из горы, в которой они заключены, когда по ней ударяет трезубцем бог их Эол[522], как мгновенно взлетели на коней рыцари Вакула, Герман, Краса и многие другие. Как на крыльях полетели они, неся гибель Божею и его сыну; остальные разбежались по стране в поисках [людей из рода Мутины], стремясь истребить их всех.
В то время, когда Божей, находившийся в деревне Либице, не ведая о своем роке, вместе с сыном и женой садились за трапезу, к нему явился мальчик и сказал: «Глянь-ка, господин, как много народу без всякого порядка быстро бежит к нам через поле!» Тот же ответил: «Они возвращаются из похода. Пусть они зайдут с божьего благословения и к нам». И когда он еще это говорил, грозный Краса открыл двери и, размахивая обнаженным мечом, закричал:
«Убирайся, убирайся, виновник зла, ты, который убил во время поста, без всякой на то причины, моего родственника Фому!» Тогда Боржут, сын Божея, поднявшись, сказал:
«Что вы делаете, братья? Если вам приказано взять нас, то вы можете это сделать не прибегая к оружию и без шума!» Но, неосторожный, он тут же был поражен мечом, который по самую рукоять вошел ему в живот. Затем
Меч, кровью сына покрытый, горло отца поразил.
Совершив набег, как это обычно делают при завоевании городов, они награбили много добра. Как говорит Катон —
Гибнет мгновенно богатство, что так собиралося долго
[523].
Ибо из всего большого богатства не осталось даже лоскута, которым можно было бы покрыть тела убитых: без гроба и без погребального обряда Божея и сына его Боржута, как животных, нагими бросили в ров. Все это произошло 27 октября.
Сколько людей из этого рода было предано смерти, мне узнать не удалось, так как их убивали в течение не одного дня и не в одном месте.
Одних привели на торжище и, как глупых животных, убили, другим на горе Петржин головы отрубили, те погибли в домах, пали на улицах эти; что мне рассказывать вам о том, как погибли Мутины [дети]. К этой погибели страшной их злая судьба привела, и смерть их была так ужасна и так печальна была. А ведь это были одаренные мальчики, лицом приятные, видом любезные, ловкий мастер не смог бы сделать их изображения из слоновой кости, как живописец не сумел бы нарисовать их на стене. Несчастных, я видел, мальчишек на торг за власы волокли; родителей звали, кричали — «О мама, о мама!» — они. Палач между тем их под мышкой держал рукою своей и, как поросятам визжащим, отрезал головки детей.
