Эне. Сочувствую вам; должно быть, тяжкое это занятие – без конца размахивать шпагою. Некогда я и сам немалый урон понес от одной дуэли.
Фенест. А при дворе так нет иного средства прослыть храбрецом – одним задирам честь. Вот послушайте: однажды лакей мой, по имени Эстрад[15], пожаловался, что некий гвардеец отбил у него подружку. Ну-с, я, так и быть, послал гвардейцу билетец с вызовом, но проклятый волокита даже не потрудился явиться на Пре-о-Клер[16]. Другой случай: сел я как-то играть в приму[17] с одним парижанином, не то адвокатом, не то прокурором; так вот, он возьми да приметь, что слуга мой за его спиною строит мне гримасы и подает знаки, да как запустит ему шандалом в башку, а после сгреб все мои денежки, ливров восемь. Компания наша рассудила дело, и он, не будь дурак, тотчас пошел на попятный двор. Что же до моих денег... гм... я уж, так и быть, по доброте моей, оставил их наглецу. Еще случай: один преважный дворянин из свиты монсеньора де Шатовьё[18] вздумал насмехаться над моим панашом. Я, конечно, хвать его за шиворот и тащу на лужайку. Там расстегнули мы камзолы, сорвали с себя пояса и наколенные повязки, развязали ленты на башмаках, распустили шнуровку на штанах и принялись за дело... само собой, на словах. Потом однажды какой-то школяр пригласил меня сыграть с ним партию. А я в ту самую минуту был ужасно как разгневан: ни с того ни с сего один гвардеец из охраны здорово наподдал мне, когда я рвался пролезть на балет к Маркизе[19]. Вот я и говорю школяру, что с тех пор, как повздорил с адвокатом, мне карты не в радость, да и шпаги при себе нет, всего и есть, что кинжал на столе. Этот мужлан возражает, что у него-то шпага имеется, а еще есть привычка пускать ее в ход, чтобы узнать, с кем он имеет дело. Я ему отвечаю тогда, что с радостью откинул бы прочь свое дворянское звание, да и прочие славные чины, дабы сразиться с ним. А этот нахал заявляет, что мне нет надобности что-то там скидывать, он, мол, побьет меня и одетого. «Башка господня! – говорю я себе. – Я должен проучить эту каналью!» Но тут припомнился мне королевский указ[20], и я, решив свести дело к шутке, говорю ему: «Что ты привязался ко мне, ведь я тебя не задирал!» Куда там, он не унимался, и мы схватились врукопашную. Между тем на берегу реки какая-то толстуха полоскала свое тряпье. И вот эта бесстыжая кидается ему на шею, и... мне стало жаль убивать его у нее в объятиях.
Эне. В истории бывали подобные случаи. Так, госпожа де Бонневаль
