— А что, Сонь? Приглянулся кто-то? — Макс плотоядно улыбнулся и уже хотел что-то мне сказать, но его перебил Андрей, подошедший к столу. Он поставил поднос с супом и «вторым» блюдом, а компот поставил прямо передо мной.
— А остальным компот? — возмутилась Машка.
— Видишь, а все потому, что ты — мегера, — развел руками Макс, снова улыбнувшись и не дав Андрюхе шанса как-то оправдать свой поступок. — А Сонечка — нет!
— Вот и охмуряй Сонечку, чего ты мне тут бровями дергаешь!
— Нет, Мария, — Максим откинулся на спинку стула. — Боюсь, Софья, по простоте душевной, не выдержит напора такой божественной красоты…
Мы все прыснули от смеха, а атмосфера за нашим крошечным столиком в углу университетской столовой сразу приобрела положительную температуру. Компот, как и суп и котлета Андрея, были разделены между всеми друзьями. И когда пришло время отправляться на культурологию, мы вчетвером пребывали в сытости и замечательном настроении.
И, казалось бы, как бы ни тепла была наша дружба, всегда оставалось маленькое «но», не позволяющее быть честной и открытой полностью.
— Ты тому козлу тоже два косаря в итоге-то дала? — спросила Маша, не отрывая взгляд от новенького кафеля около кабинета культурологии.
— Чего? — не сразу поняла я. В моей памяти всплыл тот неприятный разговор с Иваном Андреевичем. — А-а-а… Я… — на секунду я замялась. Не могу же я обо всем рассказать Машке! Хотя, с другой стороны, может быть она так же видела его там, на кухне на набережной, играющим на деньги?
— Урод он, да? Заставил работу ему писать, — похоже, что ее недовольство затмило все другие мысли, что, несомненно, было мне на руку. — Просто придурок…
Маша с самого утра была не в настроении. На парах она сидела насупленная и почти не поднимала ни на кого глаз. Казалось бы, обед нашего Андрюхи слегка поправил ситуацию, но, видимо, подруга моя снова вернулась к своим переживаниям. Этот проклятый Иван Андреевич, похоже, всем успел насолить.
— Придурок, точно, — от души ругнулась я и, прижав к груди сумку, оперлась о стену рядом с Машей.
— Соня!
Мишин тревожный голос раздался из другого конца коридора. Я подняла голову. Староста стоял в компании Анастасии Сергеевны и того самого Ивана Андреевича, будь он трижды неладен.
— Анастасия Сергеевна, здравствуйте! — на весь коридор прогудел Цвирко. Преподавательница закатила глаза и слегка прикрыла лоб рукой. — Вы только посмотрите, засмущалась как! — воодушевился Макс. Я, не желая слушать последующую чепуху из его уст, направилась к Мише и учителям, но на этот раз Цвирко решил огласить свою «чепуху» публично:
