Третья глава
Мне пришлось проехать на универсале Citroen по песку каланка, прежде чем я смог втянуть в него русского. К тому времени он был почти без сознания и совершенно беспомощен, так что я чертовски потратил время, пытаясь поднять его через заднюю дверь машины. Я позаботился о том, чтобы завернуть его в одеяло, чтобы на одежду не попало больше его крови.
Кларисса была достаточно легкой, чтобы ее можно было легко носить с собой. Я посадил ее со мной на переднее сиденье. Она все еще была без сознания. Я не знал, как долго это продлится, но каждая минута ее отсутствия давала мне еще одну минуту, прежде чем мне приходилось придумывать ей объяснения. Я был чертовски рад, что она
не видела, что я убил двух русских.
Дорога в Марсель - это трасса N559. Когда попадаешь в окрестности города, он становится авеню дю Прадо. В то время ночи на нем было не так много движения.
В самом центре города я свернул направо на Ла Канебьер, самый известный проспект Марселя. Днем Ла Канебьер переполнен покупателями, продавщицами и моряками. Теперь, в три часа ночи, улица была практически безлюдной. Я проехал мимо церкви Святого Винсента де Поля на бульвар Либерасьон.
Полдюжины поворотов по маленьким улочкам, группирующимся к юго-востоку от железнодорожных дворов Gare St Charles, наконец привели меня к дому, который я искал.
Я оставил ситроен у обочины и подошел к старой тяжелой деревянной двери. Медный молоток был зеленым от многих лет пренебрежения, краска давно сошла, а рама скошена под небольшим, но определенным углом. Справа от косяка был современный дверной звонок. Я нажал и стал ждать. Спустя долгое время небольшая панель в верхней половине двери отодвинулась в сторону, и голос спросил: «Qui est la?»
"C'est moi - ouvre la porte, mon vieux!"
Жак Крев-Кёр был не так стар, как дом, но выглядел так, и я сомневаюсь, что он был намного моложе. Я знаю его много лет. Он всегда выглядел на грани того, чтобы споткнуться на смертном одре из-за недоедания, но вы не захотите позволить его немощной пожилой внешности ввести вас в заблуждение. Он может довольно быстро передвигаться, когда ему нужно, и когда он это делает, он смертельно опасен.
Он широко открыл дверь, широко улыбаясь мне.
«Ты забыл вставить зубы, старый негодяй», - сказал я ему. «Перестань так улыбаться мне».
Жак обнял меня своими тощими руками в крепких восторженных галльских объятиях. Его дыхание почти перекрывало запах чеснока.
"Что ты хочешь от меня сейчас?" - спросил он тонким голосом, отступая.
