Но мы не такие, как он бы хотел.
И мне пришлось попотеть, чтобы открыть себе страшную унизительную правду, которую я знала.
— Прошу, Джейк. — Мой голос был низким, спокойным, я пыталась воззвать к его стороне Альфы, деловой его стороне, которая заберет всю личную заинтересованность из уравнения.
— Дай мне хоть одну причину, и я обдумаю отсрочку, — он ослабил свою хватку всего чуть-чуть.
Черт побери! Не было больше никакого способа отступить. У меня нет выбора.
— Ему не нравятся толстые девушки, Джейк. Я услышала, когда он и несколько парней из стаи разговаривали. — Моя грудь сжалась. Я чувствовала, что щеки покраснели, и я опустила взгляд на землю. Я не могла сейчас смотреть на него. Мне было слишком стыдно. Я никогда не встречала и не слышала ни о тех, кто не соответствует стандартам, их пар, ни о парах, которые бросили вызов судьбе.
Он стоял будто замороженный еще пару минут, прежде чем выдать четко:
— Нет, — и стал снова двигаться, утягивая меня за собой, как и прежде.
Моя голова взметнулась, в его жесткой хватке на мне.
— Джейк.
Ничего.
— Джейк.
Все так же никакой реакции.
— Джейк! — Паника нахлынула на меня, заставив сердце отбивать бешеный ритм, а волчицу царапаться.
Подойдя к дому, он вытянул связку ключей из кармана, отпер и открыл дверь. Бревенчатая хижина была построена как укрытие от урагана. Дом был без окон, с усиленным фундаментом и припасами, с которыми можно было переждать бурю.
И теперь это будет моей тюрьмой.
На Рождество.
Фан-гребаная-тастика.
Увидев внутри свет, меня окутала тревога. Моя волчица села, подавляя непреодолимую неловкость, проносящуюся сквозь меня, тянувшую меня вниз со страхом.
Повернувшись к брату, я пыталась наладить зрительный контакт, но он уворачивался, словно знал.
— Не делай этого, Джейки, — я знала, что прозвище его уязвит. Я удерживала свой голос на низком шепоте.
Он выпрямился, но не отступил.
Ярость прокатилась по мне волнами, временно выбивая мой страх.
— Клянусь, я никогда тебе этого не прощу. — Я обмякла, заставив его держать все двести с гаком(2) фунта моего веса.
Отпустив мою шею, он обвил руками мою талию.
— Черт, Эм, — мое имя было проклятием на устах.
Видя, что это только оттягивает неизбежное, я выпрямилась, но не без возмущения. Я совсем не в восторге от этого.
Он положил свою тяжелую руку на плечи, подталкивая меня. Он встретил мой взгляд, уверенность сквозила в каждом слоге.
— Да, простишь. Обещаю.
Оцепенев. Я была безмолвна, как моя волчица, не упустив его отсутствие сочувствия.
