— Какие могут быть дела на ночь глядя? — упорствую, ловя негативные эмоции, пробегающие на хорошеньком личике.
— Он помогает другу чинить машину, — пытается оправдываться, чем приводит меня в бешенство.
— Для него друг с машиной важнее жены с маленьким ребёнком? — рычу, не скрывая своего возмущения. — У меня друг всё свободное время жене с сыном помогает. Кормит, гуляет, меняет памперсы. Для него друзья остались только по большим праздникам.
— Я сама справляюсь, — тихо шелестит, отворачиваясь к стене.
Поднимаюсь со стула, подхожу и за плечи разворачиваю к себе. Глаза блестят от слёз, россыпь кристаллов зацепилась за ресницы. Обнимаю, успокаивая и поглаживая по спине. Слёзы пропитывают рубашку и по спине проходит судорога.
— Не плачь, маленькая, — шепчу, зарываясь в волосы и целуя макушку. — Не плачь малышка.
Поток не сразу получается остановить. Марина погружена в самотерзания, я же балдею, впитывая в себя тепло, исходящее от её тела. Глажу по спине всё с большей амплитудой, стягиваю в кулак волосы и оттягиваю голову назад. Голубые, блестящие от слёз глаза поглощают мою выдержку, и я склоняюсь, нежно проводя языком по её сладким губам. Она замирает, но не отталкивает, приоткрывая рот и провоцируя меня на более тесный контакт. И я делаю его тесным, впиваясь в губы, сминая, всасывая, покусывая, переходя на нежные полизывания. Пьянею от этой сладости и не могу остановиться. Оглаживаю ягодицы, сминая и приподнимая, натягивая и впечатывая в себя.
Рина не сопротивляется, она в каком-то трансе. Не обращаю внимание на её заморозку, я хочу получить своё. Оттягиваю резинку легинсов, запускаю руку, проходя между голых ягодиц, задевая тёплую киску. Она голая, нежная, влажная. Хочется лизнуть, попробовать её вкус. Но это позже. Поглаживаю у входа в щёлочку и слышу тихий стон. Срываюсь окончательно, проникаю языком в ротик, а пальцами в мягкую плоть. Стоны становятся громче, протяжнее. Ловлю каждый губами, боясь оторваться и спугнуть. Стягиваю легинсы с бельём, не отрываясь от губ, подсаживаю на стол, освобождая от стянутого полностью, вклиниваюсь между ног. Трясущейся рукой освобождаю настрадавшийся за вечер член и резко вхожу в щёлочку. Она до безумия мокрая и тесная, обволакивает, засасывает, лишает воли. Теряюсь в ней, схожу с ума, вбиваюсь, как оголодавший. Малышка вцепляется мне в плечи, раздвигает ноги шире, практически в шпагат, и я как на скоростном шоссе без тормозов, несусь и не могу остановиться. Секундное напряжение, громкий стон, и чувствую, как мой член сжимает от Рининого оргазма, ломает все мои планы на месть. Кончая, понимаю отца и его свихнувшиеся мозги. Похоже я тоже потерян для Америки. Потерян в ней, в этой маленькой русской медведице. Хочу трахать её весь день, круглые сутки, всю жизнь.
