— И всё, — отец передёргивает плечами от её тяжёлого взгляда, и спешит уткнуться в кофе, делая вид, что вкуснее помои не пил.
— Орлов! Я по-твоему дура?! — прищуривает глаза, задерживая молнии, грозящие покарать всех вокруг. — С таким сухим и супердлинным рассказом мне мог, и следователь позвонить!
Поджилки явно в напряжении не только у меня. Отец сползает со стула и ссутулившись идёт в кабинет. Возвращается оттуда с пачкой злосчастных фотографий.
— Лена была связующим звеном между стрелком и заказчиком, — похоронным тоном сообщает он. — Та мразь, что… В общем та сука, которую мы все знаем.
— Где она? — тихо спрашивает Даша, поднимая бледное лицо от пачки, расползшейся по столу.
— Исчезла, — папа подходит к ней и обнимает за плечи, притягивая к груди. — Её ищут, и обязательно найдут.
— Это ведь она? — Даша смахивает так не вовремя появившуюся слезинку. — Она устроила ту аварию?
— Всё указывает на то, — папа накланяется ниже и целует её в макушку.
Нас они больше не замечают, погрузившись в свои тяжёлые воспоминания. Боясь помешать, тихо испаряемся с кухни. Все молчат, погрузившись в себя. До всех дошло, на сколько всё хреново.
Марина
Увидев фото, я оторопела. Трудно осознать, что слежка за нами ведётся почти-что год. Нас планомерно изучали, подбираясь достаточно близко. Страх за сына, себя, родных острым лезвием распарывает грудь. Ощущение, что это никогда не кончится, накрывает с головой. Уйдя от родителей, передаю Лёшу Джейку и ухожу в ванную. Мне надо побыть в тишине, поплакать, подумать, смириться. Перед глазами встаёт Макс, лежащий сломанной куклой, мама, истекающая кровью, делающая последние, жалкие попытки дышать. Я очень боюсь. Мне страшно до онемения в ногах. Кажется, где-то в подкорках, я пожалела, что мама встретила Макса. Моя тщедушная душонка испугалась сильнее меня и попыталась найти виновных в ближайшем круге. И ближе всех оказался Максим. Самой стало тошно от этих мыслей. Стою под прохладным душем и закапываю подальше грязь, вылезшую от страха.
На нервах бунтуется весь организм. Жуткая боль простреливает виски, вызывая рвотные позывы. Еле успеваю вылететь из кабины и открыть крышку унитаза. Выворачивает на изнанку долго, до боли в кишках. Стук в дверь ванной комнаты не слышу, только дуновение ветра по спине и меня подхватывают тёплые, родные руки.
— Милая моя, любимая, — шепчет мой мужчина, укутывая меня в большое полотенце и вытирая лицо от следов истерики. — Мы их найдём и уничтожим. Только не волнуйся.
