Джей идёт впереди с Лёшкой на руках, а я любуюсь его спиной, широкой, крепкой с перекатывающими мышцами, кричащими о звериной несдержанности. Он всё также слишком нежен со мной, заставляя скучать по страстному, жёсткому сексу. Плечо не беспокоит, и я собираюсь вытащить сегодня ночью из него затаившегося зверя. Я заставлю его трястись от возбуждения, теряя голову.
Уложив сына, направляюсь в душ, прихватывая за руку своего мужчину. Загадочно улыбаясь, раздеваю и трусь как кошка об его тело. Он тянет руки, желая коснуться, но я отпрыгиваю и залезаю в кабину, закрыв за собой стеклянную дверь. Джей обиженно смотрит, но дверь не трогает. Выдавливаю гель на губку и извиваясь, покрываю грудь и бёдра пеной. Прохожусь грудью по стеклу, вверх, вниз, замечаю темнеющий взгляд на напряжённом лице. Проделываю туже манипуляцию с попкой и чувствую дребезжащее давление двери. Джей прилип к ней лбом, расставив руки по сторонам. Вздыбленный член практически стучит в дверь. Сумасшедшие, голодные глаза пожирают меня, не оставляя шансов на спасение. Медленно поднимаю ногу, сгибая в колене отвожу в сторону, ставя на бортик, и касаюсь пеной заветных складочек. Это последняя капля.
Дверь сдвигается под давлением, а я в воздухе, перевернувшись, врезаюсь грудью в стену. Никаких прелюдий, никакой нежности. Я разбудила зверя. Одним движением он врывается в меня, закусывая плечо. Сейчас ванильный секс отдыхает. Джей трахает меня, забыв об осторожности. При каждом толчке, вбивает в стену. Кусает плечи, ключицы, шею, впивается пальцами в бёдра, живот. Эта жёсткость и несдержанность сводят меня с ума. Пара вбиваний и я взрываюсь, размазываясь по стене, ловя электрические импульсы от стоящего сзади тела. Цветные пятна бегают в глазах, лопаясь, как пузыри.
Всю ночь Джей растягивает меня, пытаясь унять скопившийся голод. К четырём утра выползаю из-под него со стоном.
— Джей, всё… хватит… — молю его. — Больше не могу…
— Ладно, завтра повторим, — притягивает спиной к своей груди. — Спи и копи силы. Медведь завтра голодный с работы придёт.
Джейк
Венчание прошло тихо, умиротворённо, с какой-то воодушевляющей теплотой. Дарья светилась изнутри, подчеркнув сияние жемчужным платьем в пол и кружевным палантином, расшитым серебряными нитями и жемчугом. Отец в чёрном костюме и белой рубашке выглядел сурово, до тех пор, пока в поле зрения не появилась его жена. Широкая улыбка с ямочками смягчила черты лица, показывая какой он нежный и пушистый в её руках.
