― Кстати, я хочу получить обратно свой кулон.
Мэй кивнула в знак согласия.
― Ты злишься на меня, ― заявила она.
Я не знала, что сказать. Не могла спорить — я злилась на нее. Почти не разговаривала с ней с прошлой недели, с того дня, который теперь я называла худшим днем в моей жизни. Неприемлемое поведение для подруги, особенно для той, кто живет с тобой.
― Джулс, ― начала она. ― Я не знала, что Себастьян пригласил меня на свидание. Думала, он хочет пойти на вечеринку как друзья.
― Но ты же знала, что люди идут на вечеринку с парнями, ― возразила я.
― Да, но я не поняла. Извини. Я новичок во всем этом. Там, откуда я родом, нам не разрешали встречаться. Или даже говорить с мальчиками. Поэтому я не понимаю всего. Извини.
Это имело смысл, но от этого все равно не становилось лучше.
― Ты ему явно нравишься, ― вздохнула я. ― Я видела, как он помогал тебе с геометрией за обедом.
― Ты ему тоже нравишься, ― сказала она.
― Да, но не в том смысле, ― ответила я.
Она не стала со мной спорить.
Ветер шелестел листьями на улице, которых на ветвях осталось не так уж много.
Некоторое время все молчали.
― Я знаю, что он тебе нравится, Джулс, и не согласилась бы, если бы знала, что он приглашает меня именно на свидание. Я бы никогда не сделала тебе больно.
Я фыркнула.
― Ну да, конечно.
― Серьезно, Джулс. Ты так много значишь для меня.
Я повернулась и посмотрела на нее. Ее глаза были широко раскрыты, а бледное лицо выглядело более серьезным, чем я когда-либо видела. Могу ли я ей верить? Могу ли я доверять ей без всяких сомнений, как спросил бы Айзек?
Мэй продолжала:
― Если тебя это беспокоит, Джулс, я скажу ему, что не могу пойти. Тогда вы можете пойти вместе. Действительно. Ты была мне такой хорошей подругой, и я не хочу идти с ним, если это тебя расстроит.
Я уставилась на нее. Она это серьезно? Или она просто сказала это, потому что знала, что я не приму ее, а еще больше я была уверена, что Джулс никогда не спросит об этом.
― Последнее, чего бы мне хотелось, это создать тебе проблемы, Джулс. Особенно… ― Мэй опустила взгляд на диванную подушку. ― Особенно после того, как ты была так добра ко мне.
Ее зеленые глаза наполнились слезами.
Я почувствовала тяжесть в груди. Возможно, Мэй действительно заботилась обо мне. Возможно, я вела себя как дура. Откуда она должна была узнать, как лучше поступить? И, по правде говоря, если Себастьяну действительно она нравилась, а не я, как бы это ни ранило мои чувства, это не ее вина.
