Из магазина выглядывает Тоха:
— Вы чего там — уснули?
— Сейчас придем! — отмахиваюсь я.
Он что-то бубнит под нос недовольное, но оставляет нас в покое.
Ника смотрит на меня с мольбой:
— Не торопись, пожалуйста. Дай мне еще пару минут, чтобы отдышаться. У меня что-то даже во рту пересохло от всех этих приключений.
— В таком случае тебе нужно выпить чаю.
Она чуть смущается, облизывает пересохшие губы:
— На это, к сожалению, нет времени. Скоро начнутся учения по эвакуации. Надо успеть «познакомиться» до них.
Я еще раз очерчиваю взглядом ее взволнованное лицо. Румянец на щеки Ники возвращается крайне медленно и неохотно. Бедняга! Так сильно испугалась! И, судя по деланному спокойствию, стычка с гоблинами не первая в ее биографии.
Заметив мое внимание, Ника опять улыбается. Улыбка такая искренняя и бесхитростная, что мозги у меня тут же вырубает напрочь. Мне вдруг кажется, что все фигня. Все фигня, кроме ее комфорта.
Я легонько, но с плохо скрываемым удовольствием касаюсь Никиного плеча:
— Да и черт с ним — со знакомством! Тем более никаких путных идей у меня нет.
— Ни одной? — она смешно наморщивает носик.
— Ага, так что не будем устраивать цирк. Я просто скажу на камеру, что встретил тебя на лайнере и пригласил поужинать.
Ника удивленно хлопает ресницами, а я строю из себя делового человека:
— Иди пока к себе, приведи нервы в порядок. А в семь я буду ждать тебя в ресторане «Венеция». Тебя и твою ассистентку. Пообщаемся, дадим друг другу небольшое интервью.
Она опять смотрит на меня пристально-пристально и чуть наклоняет голову набок:
— Спасибо.
Когда она уходит, я провожаю ее взглядом. Не для того, конечно, чтобы оценить вид сзади (хотя он от меня тоже не ускользает), нет! Я слежу за Никой, потому что хочу убедиться, что никакие отморозки не помешают ей дойти до лифтов. Пока она работает со мной, я за нее отвечаю.
— Думаешь, такие уступки добавят тебе баллов в ее глазах?
Внезапная реплика из-за спины даже заставляет меня вздрогнуть. Я не слишком охотно оборачиваюсь. В дверном проеме торчит Тоха и пялится на меня с нездоровым любопытством.
— Лучше заткнись! — предупреждаю я меланхолично, но с угрозой.
Тоха не унимается:
— Женщины любят подонков. Чем больше ты с ней любезничаешь, тем меньше шансов, что она тебе даст.
Мне до зуда в ладонях хочется ему накостылять. Прямо как в старые добрые времена, когда нам обоим было по двенадцать. Вот только последняя наша с ним драка закончилась переломом Тохиной лучевой кости. С тех пор у нас с ним мораторий на насилие. И чего уж там, мне до сих пор стыдно перед теткой. Хотя Тоха сам виноват — надо было на творог налегать — укреплять свои цыплячьи косточки.
