— Вернулся! — на выдохе комментирует бабушка. — Сейчас зайдет и скажет, что в следующее воскресенье он точно выиграет миллион! Смотрите.
Входная дверь в прихожей хлопает, а спустя пару минут на кухню заходит дед с несколькими билетами в руках.
— Даже не думай ворнякать! В следующее воскресенье я точно выиграю миллион! Помяните мое слово.
Мы с Милой улыбаемся друг другу, а бабушка лишь протяжно вздыхает, закатив глаза.
— Максим, я тут что подумал, — говорит мне дед, сев на стул, — я ведь в городе не часто бываю, а там в торговых центрах есть ларьки с лотереями. У них всех разные пачки с билетами.
— Ты на что это намекаешь, проказник? — встревает бабушка, деланно серьезным тоном.
— Не лезь, а! — вякает ей дед. Потом снова смотрит на меня, поправив очки на переносице. — Ты если вдруг мимо проходить будешь, купи мне хотя бы один билетик на свой выбор.
— Дедуль, от перестановки мест слагаемых сумма не меняется, — говорит ему Мила, весело смеясь. — Неважно, где покупать билеты, ведь вся эта игра — лохотрон! На таких как ты зарабатывают миллионы, а то и миллиарды!
— Внучка дело говорит.
— Жарь свои пирожки молча, ладно? — дед недовольно озирается на бабушку.
— Хорошо, — шепотом говорю я ему, чтобы бабуля не услышала. — Будет возможность — возьму. — Вот спасибо, — кивает он довольный, как слон. А потом громче добавляет: — Мужик мужика всегда поймет. В нас, Галина Ивановна, — обращается он к бабушке, — азарт живет с рождения! Мы ведь добытчики, суровые охотники, что наслаждаются игрой в «Кошки-мышки». Не будь мы так азартны и полны решимости добиться своего, женщины в каменном веке умерли бы с голоду.
— От того, что ты выбрасываешь деньги на ветер, скупая эти бессмысленные бумажки, мы в скором времени точно помрем с голоду! — тут же отвечает ему бабушка, вытирая полотенцем руки. Она ставит на стол большую чашку с горячими пирожками, и несмотря на то, что пахнут они страшно аппетитно, меня настегает легкое и необъяснимое беспокойство, заставив невольно задуматься о всем и ни о чем. — Они горячие, кушайте осторожно!
— Бабуль, мы с голоду не умрем, — говорит ей Мила, с улыбкой накладывая в свою тарелку три пирожка. — Максим нас накормит, правда?
Она игриво подмигивает мне и поднимается, чтобы помочь бабушке с приготовлением чая. Должно быть, новые наушники и впрямь оказали на нее волшебное действие, ведь сестра выглядит такой счастливой. Подозрительно счастливой.
И почему это она не съязвила в мой адрес после столь продолжительной речи деда об охотниках, играх, билетах… Ей бы ведь только повод дать, за что зацепиться, а тут вдруг молчит, хотя подколоть меня уже можно было раз десять. Мила ставит перед нами чашки, кладет чайные ложки рядом. На секунду наши глаза встречаются, и я без сомнений замечаю в них фальшивую радость. Последующие сорок минут я рассказываю всем о нашем новом проекте, отвечаю на многочисленные вопросы деда и восхищаюсь бабушкиными пирожками, не упуская возможности поглядеть на сестру. Она улыбается, хохочет, вставляет свои пять копеек в разговор, а на меня даже не смотрит. Как будто боится, что я все-таки смогу прочесть её мысли.
