«Ах-ха-ха! Я все чаще склоняюсь к тому, что эту Каролину перепутали в роддоме с моей родной дочерью!»
«Ах-ха-ха! Елена Владимировна, да вы такая шутница!»
Разворачиваюсь на пятках и пулей залетаю в ванную комнату. Прежде, чем захлопнуть дверь, громко и четко поясняю:
— Когда я выйду из ванной, тебя здесь быть уже не должно. Прощай, Миша.
Разве сложно было сказать эти слова раньше? Они ведь так легко мне даются.
4.
— Максим, не нужно было так тратиться! — в сотый раз повторяет бабушка, прижимая ладони к груди. Пока я вскрываю коробку, она все ахает и кружит вокруг меня, а Мила жадно поглощает эклеры возле холодильника. — Можно было старый утюг в ремонт отвезти, вдруг починили бы его?
— А не проще ли новый взять? — улыбаюсь я, протягивая ей инструкцию и какие-то мешочки. Внутри полно всяких насадок и щеточек. — Самый крутой выбрал.
— Ой, ну все-е-е, твоя подружка через дорогу лопнет от зависти, — хмыкает дед, сев на кресло-качалку. — Мила, деточка, у тебя место одно не слипнется? Ты что, с голодного края?
— Если бы кто-то не торчал полтора часа в магазине техники и вовремя приехал за мной после школы, я бы не проголодалась, как волк! — отвечает она, пронзив меня недовольным взглядом. — Ты даже не позвонил мне.
— Я же сказал, телефон в машине оставил и не думал, что задержусь настолько! Время в магазине летит незаметно, тебе ли не знать.
— Последний раз у меня шоппинг был месяца четыре назад, поэтому я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь!
— Ну, прости, — уже в десятый раз извиняюсь, а она все никак успокоиться не может. Обращаюсь к бабушке: — Где старый утюг?
— Нет, нет! Я тебе его не отдам! Дед починит, или в ремонт отвезем.
Поднимаюсь и упрямо гляжу на нее. Ненавижу эту манию к собирательству сломанных и уже ненужных вещей.
— Давай сюда.
Бабушка отрицательно качает головой, а Мила брякает с набитым ртом:
— Сейчас принесу!
— Хоть какая-то от тебя польза.
— Эй! Я все слышу!
Мы улыбаемся друг другу, и Мила скрывается за лестницей. Порой, мы можем работать в одной команде.
— Максим, дед починит его.
— Делать мне больше нечего, — бубнит старик, раскачиваясь в кресле. Он уже внимательно читает какую-то бумажку от нового утюга. Ему неважно, что читать.
— Всегда ты так, Максим. Все выбрасываешь, что плохо лежит, — говорит бабушка, осторожно вертя в руках какие-то щеточки. — Твой отец был точно таким же. Как-то раз целый шкаф со старой одеждой вышвырнул, потому что ею никто не пользовался. А ведь можно было отдать нуждающимся. Гляди, это, наверное, для чистки, да?
