Женщина была жива, но без сознания. Она лежала на груде окровавленных одеял в углу комнаты, то быстро дышала, то едва слышно. Правая сторона ее лица была разорвана до кости и зубов. Старушка сидела у ее ног, тихо пела мимо нот.
Смерть была близко.
Кровь, кость и плоть испачкали все поверхности в хижине от пола до потолка. Та мебель, что тут была, стала обломками. Перья из подушек кружились и прилипали к крови от шагов Гетена.
Он склонился рядом с умирающей женщиной и поймал взгляд старушки. Это была лесная ведьма Сокоса, Дима. Ее глаза расширились, она узнала его, но продолжила петь, когда он покачал головой. Он поймал холодную ладонь умирающей женщины своими руками, ее душа держалась за плоть так слабо, что от легкого ветерка могла улететь.
— Ее не спасти, — прошептал он и тихо вытянул дух из ее тела. Дух медленно описал круг по комнате.
Дима встала, склонилась и закрыла оставшийся глаз женщины.
— Ее страдания окончены, — мужчина снял желтую шапку. Гетен склонил голову. Пеплом из разбитого камина лесная ведьма смазала веко умершей, нарисовала две точки на ее лбу, по одной над глазницей, чтобы отметить слепоту смерти и открытие духовных глаз при входе в Пустоту. — Отпустил сердце, которое уже не бьется, — прошептала она. — Не пытайся видеть слепыми глазами. Выйди из плоти, которая уже не дышит. Ты, дух, чьи связи с этим смертным телом порваны, поднимись и покинь царство живых. Твое место уже не с твоей семьей. Пересеки границу Пустоты и ступи на путь, который ждет тебя. Твое путешествие по Пустоте начинается, — она накрыла тело одеялом, и дух ушел в Пустоту.
Гетен встал.
— Где ее сын?
Целительница махнула большим пальцем на чердак, лестница была разрушена.
— Ты проверила, что он мертв?
Целительница пожала плечами.
— Мне так сказали. Я не могу туда подняться.
— Никто не думал, что мальчик мог испугаться и спрятаться? — она пожала плечами, и он кивнул мужчине. — Подсоби-ка, — тот помог Гетену забраться на чердак.
Ребенок лежал в кровати, не потревоженный ужасом рядом с его спальней. Его души не было, но маленькое тело не пострадало. Но когда Гетен приподнял веки ребенка, следы крикунов стали бесспорными. Зрачки ребенка были такими большими, что карие радужки было едва видно. Пока его тело мирно спало, крикун прогнал из него жизнь.
— Ну? — крикнула Дима. — Он мертв или нет?
— Мертв и без души, — Гетен закрыл глаза мальчика, укутал тело в одеяло и передал проводнику, а потом спрыгнул с чердака. Он нахмурился, глядя на кровавый бардак. — Сожгите дом.
