— Тогда он послал тебя.
Она осушила бокал.
— Он будет жалеть, что так сделал, до конца своих дней, — она прошла к шкафчику у кровати и вытащила темно-коричневую бутылку. — Пробовал скорваланскую сому? — она откупорила ее и протянула бутылку Гетену. — Подарок от воительницы Одруны Склаар, ее семья занимается таким, — он понюхал и скривился, словно учуял смерть. Галина кивнула. — Вкус еще хуже. Этим хорошо стирать разум перед смертью или операцией. Скорваланцы пьют это с каждым приемом пищи.
— Тогда их лучше не злить.
Она фыркнула.
— Это хорошая идея, — ее ладони подрагивали, она налила рюмку. — Ты скоро встретишь Одруну. Она принесет мне еще подарок летом, — она нахмурилась и посмотрела в наполовину пустую бутылку. — Надеюсь, отец уже уедет к тому времени. Они не дружат.
Гетен хмурился, поджимая губы, взгляд был тяжелым. Он поймал ее левую ладонь, поднес ее к губам и поцеловал обрубок ее безымянного пальца и мизинец.
— Вернард использовал твою верность до…
Она повернула ладонь, чтобы закрыть его рот.
— Не все это смерть и шрамы. Его требования свели нас.
Он убрал ее руку.
— Галина…
— Пообещай, что ты отправишься в Ранит и не вернешься, пока Вернард не уедет, — она сжала его пальцы. — Если любишь меня, Гетен, если хочешь, чтобы мы были вместе, ты будешь в стороне.
— Я не могу на такое согласиться.
— Можешь, — она отодвинулась. Она не была против шрамов на коже. Но шрамы на сердце долго кровоточили и сильно болели. Она не хотела еще такие. Галина осушила рюмку, поежилась, наполнила рюмку. — Знаю, это глупо, — она посмотрела ему в глаза. — Но Король-медведь такой, когда впивается во что-то зубами и когтями. Он простит мое упрямство. Он даст деньги для Кхары. Он даже примет наш брак на наших условиях, Но если он верит, что некромантия убила детей в Сокосе, это не произойдет, потому что он назовет тебя врагом Урсинума и прикажет убить тебя.
— Ты просишь меня не защищаться.
— Я прошу тебя помочь мне защитить тебя, — она склонилась, прижалась губами к его губам и прошептала. — Как я всегда делала.
Глава 4
Гетен зачерпнул зеленый порошок из баночки и добавил в медовуху, размешал. Он прошел босыми ногами туда, где Галина сжималась на диване. Она щурилась от утреннего света, падающего полосой между ставен, хмурилась от боли. Ей было плохо после ночи с выпивкой, и она была в штанах и тунике, двигалась как раненая, ругаясь хуже, чем мужчины в гавани.
— Выпей это.
Она приняла чашку и выпила настой, не возражая. Ее точно мучила головная боль.
