Интерпретируя Канта, Мамардашвили пояснял, что термин «форма» применяется не к чему-то, что «трансцендентно по отношению к опыту, а прилагается к стихии, или медиуму, или среде самого опыта, и тем самым составляет внутреннюю ткань опыта, узлы ткани опыта, а не какие-то особые предметы, которые лежали бы вне этого опыта». Имеется в виду «некоторая форма, являющаяся протоявлением, или явлением явлений. Такими формами являются формы пространства и времени. Иначе их можно назвать первообразами»; «форма – это то, что позволяет увидеть нечто априорно, иметь априорную определённость явлений»[68].
Итак, имеется в виду, что сознательные процессы, понимаемые как очевидность трансцендирующего, т. е. мыслящего особым образом субъекта, чётко отличаются от их содержания – в отличие от известной теории отражения. В самом деле, если мы имеем в виду только отражения физического мира, то само понятие сознания оказывается излишним. Поэтому, замечал Мамардашвили, – «сознанием мы называем не сознательные содержания, а событие присутствия сознания или субъекта в сознании. А точнее – это сознание сознания»[69]. Для более внятного изложения я позволю себе называть онтологически укоренённое в мире состояние, о котором пойдет речь, Сознанием (с заглавной буквы).
Состояние Сознания возникает вследствие полного совершения акта мышления (полного в том смысле, что оно или есть, или его нет). Имеется в виду возможность предельной концентрации всех духовных сил, способностей, неразрывной совокупности энергий – чувственных, интеллектуальных, интуитивных, подсознательных. Находясь в напряжении, в состоянии интенсивности восприятия, человек способен доводить акт сознания до конца и усилием держать достигнутое.
Речь, таким образом, идёт о духовном, разумном, мыслящем существе, способном к такому предельному нравственно-интеллектуальному усилию в познании мира и себя самого, которое изменяет их обоих в вечном творении.
«Человеческая мысль, – заметила на этот счёт Н. Мотрошилова, – берётся у Мамардашвили в виде фиксируемых и удерживаемых “единиц” сознания. В то же время не предполагается типичное, скажем, для гуссерлевской феноменологии редуцирование и движение к “чистому” мыслящему сознанию, антипсихологистически лишённому всякой связи с такими “инородными” …элементами, как жизнь и смерть, страдание и боль, личностное становление и самосознание и т. д. …в феноменологии Мамардашвили нас ожидает анализ мышления не просто в единстве, но в
