Была еще одна возможность. Она устроилась на свою первую работу в резервации, чтобы сбежать от любовника-профессора права. Это возвращение просто означало, что она хотела, чтобы мужчина снова преследовал ее? Чи отвернулся от этой мысли и вспомнил, как это было мило до того, как она предала его (или, как она это видела, до того, как он оскорбил ее из-за своей необоснованной ревности). Он мог бы получить федеральную работу в Вашингтоне. Сможет ли он там быть счастлив? Он думал о себе как о пьяном, никчемном, умирающем от разрушенной печени. Это то, что убило отца Джанет навахо? Неужели он утонул в виски, чтобы спастись от матери Джанет из правящей касты?
Когда он исчерпал все темные уголки этого сценария, он обратился к альтернативе. Джанет вернулась к нему. Она была бы готова жить на Большой Рез, женой полицейского, живущей в том, что ее друзья назвали бы жилищем трущоб, где высокая культура была второстепенным делом. В этой мысли любовь победила все. Но этого не произошло. Она тосковала по жизни, от которой отказалась. Он это увидит. Они будут несчастны.
Наконец, он подумал о Джанет как о назначенном судом адвокате, а о себе как о офицере, производящем арест. Но к тому времени, когда она вошла точно вовремя, он снова стал думать о ней как о восточной бабочке, и эта мысль придала этой столовой Флагстаффа потрепанный, грубый вид, которого он никогда раньше не замечал.
Он отодвинул для нее стул.
«Думаю, вы привыкли к более престижным местам в Вашингтоне», - сказал он, и сразу пожалел, что не тронул нерв их разногласия так небрежно.
Улыбка Джанет дрогнула. Она мрачно посмотрела на него и отвернулась. «Держу пари, здесь кофе лучше».
«Это всегда тут свежее», - сказал он. «Или почти всегда».
Мальчик-подросток принес две кружки и миску, наполненную одноразовыми контейнерами с надписью «немолочные сливки».
Джанет посмотрела на него поверх кружки. "Джим."
Чи ждал. "Что?"
«О, ничего. Думаю, сейчас время поговорить о делах».
«Итак, мы снимаем шляпы наших друзей и надеваем шляпы противников?»
"Не совсем", - сказала Джанет. «Но я хотел бы знать, абсолютно ли вы уверены, что Роберт Джано убил офицера-родственника».
«Конечно, я уверен», - сказал Чи. Он почувствовал, как его лицо покраснело: «Вы, должно быть, читали протокол задержания. Я был там, не так ли? И что вы с ним сделаете, если я скажу, что я не уверен?
Вы говорите присяжным, что даже офицер, производивший арест, сказал вам, что у него есть разумные сомнения? "
