Просмотрев на разных форумах пустые советы, поняла, что допустила промашку в самом начале. Реакция на приставания должна быть жесткой и категоричной. Ни в коем случае нельзя показывать какую-либо заинтересованность. Никаких улыбок, ужимок или прости господи флирта в ответ. Я же, тактично выражаясь, успела не просто дать понять, что не против, а по мнению мужчин, практически гостеприимно распахнула ноги.
Из всего прочитанного была единственная дельная рекомендация — пожаловаться вышестоящему руководству, но и она пролетала мимо меня. Я имела удовольствие видеть пару раз общение между Вячеславом Богдановичем и Вульфом. И оно было не просто формальным «хозяин-директор», а напоминало если не дружбу, то довольно приятельские отношения.
В итоге до конца дня мандраж у меня был такой, что ни о чем другом думать не могла. Безотчетный страх накатывал штормовыми волнами, отпуская лишь на короткие промежутки времени.
Да, меня тянуло к нему. Влекло тем основополагающим призывом, который случается иногда между мужчиной и женщиной. Но я знала цену всему этому, потому что уже когда-то заплатила ее.
У меня было два возможных выхода: объяснить все это Вульфу, которого я на свою беду тоже заинтересовала, или же искать новую работу.
Заканчивая смену, сдавая выручку и отсылая заказ по кухне на будущий день, тряслась как заяц под кустом. Управляющий мерещился в каждом темном углу. В развозку села ни живая, ни мертвая. Машина Марка Яновича все еще находилась на стоянке возле административного корпуса, а это означало, что он ждал. От этого мне было так паршиво на душе, что хоть волком вой.
Будучи дома, даже чай не стала себе заваривать, хоть и любила выпить на ночь чашку горячего, ромашкового. Вместо этого забралась в ванну и просидела там с час, пытаясь смыть с себя весь негатив и тревоги.
Не скажу, что помогло. А когда укладывалась спать и увидела два пропущенных с незнакомого номера, стало вообще скверно. Пролежав без сна какое-то время, не выдержала, — сходила в коридор и вытащила из сумки визитку директора. Сравнила номер. Он. Сердце шорхнулось внутри, ускоряя темп…
Сжавшись в позе эмбриона под одеялом, пролежала до часу ночи, и лишь потом отключилась, чтобы увидеть странный сон.
Приснилась мама. Вернее женский образ, я не видела ее лица, но знала, что это она. Мы с ней стояли у реки, разговаривали. О чем — не помню. На горизонте вставало солнце. Только оно было таким непривычно большим, что закрывало полнеба сразу. Глазам стало больно. Потом местоположение вдруг изменилось, и я оказалась в странном деревянном доме. Бегала по длинным гулким коридорам, звала и пыталась ее найти…
