- Прекратите, - не выдерживаю.
- В следующий раз думайте головой, а не...
- Хватит, я поняла, - выдавливаю улыбку, - и извините, что сказала, будто вы спасаете людей чужими руками.
Он снова хмурится, никак не реагирует на мои извинения, набирает чей-то номер. И когда на том конце отвечают, настолько меняется в лице, что от удивления я приоткрываю рот. Суровый спасатель улыбается, его голос становится мягким и покладистым, я бы даже сказала нежным. Со мной он так не разговаривает.
- Привет, слушай, мне надо одного человека пристроить на ночь. Да, я думал может в медпункт, - смеется, перебирает волосы, так, что пучок на затылке распадается, гладит свой живот под майкой.
Ух ни фига себе, вот это метаморфоза.
- Нельзя? А, да, ну это я так. А как насчет заброшенного домика Еланникова? Он же уехал? Там стекол нет? Ну и что, целлофан же есть на окнах. Дикие звери и ночи холодные? Да, наверное. Ладно. Придумаю что-нибудь.
Когда разговор почти закончен, Глеб Дмитриевич спохватившись вспоминает:
- Ой, Жанн, еще, я там на столе оставил для геологов разные жидкости: снег, талый, из ручья, они просили пробы и еще с горы, нацарапал и помет, ладно...ладно, - смеется, - отвезите кто-нибудь в город в лабораторию, ладно? Спасибо.
На том конце, что-то говорят, он внимательно слушает, а потом отворачивается к окну.
- Нет, не смогу сегодня, - переходит почти что на шепот, - так устал, что просто ничего не смогу, - смеется, - Я завтра приду. До встречи.
Я оглядываюсь по сторонам. Гора немытой посуды, никаких кружевных салфеток, скатертей или подхватов с вышивкой. Обычный холодильник без магнитов. Похоже, история с Егором изменила меня, я внимательно осматриваюсь. Здесь не живет женщина. И наш доблестный спасатель спит с какой-то Жанной. Впрочем, какая мне разница с кем он спит, мне нужно дотянуть до самолета.
Пытаясь задобрить начальника спасательного отряда, я предлагаю приготовить еды, колеблется, но, когда говорю, что перемою всю посуду, уходит в зал и усаживается на диван, ожидая свой ужин. Через некоторое время мне удается справится с его плитой, я направляюсь с тарелкой в зал, где на диване давно уснул хозяин дома. Аккуратно иду на цыпочках, разглядывая его лицо, инстинктивно поправляю клетчатое покрывало, что наполовину сползло. У него густая, темная, короткостриженая борода, а на правой скуле маленькая коричневая родинка, которую на расстоянии я не заметила.
- Что вы делаете? – больно хватает он меня за руку, реакция у него отменная, я вздрагиваю от ужаса, и в этот момент дверной замок щелкает, в скважине проворачивается ключ.
