Так Адель оказалась на берегу тихого лесного озера, где вновь увидела жениха. На нём уже не было плаща, а только броня, которую носят ярлы и латники. «А он высок и статен», – оценила девушка его фигуру. Латник вытащил из ножен меч и воткнул его в землю. Ода увидела у основания лезвия меча руны. В этот раз руны были написаны обычным способом без всяких зашифровок в лигатуру. Первая руна была «Хагалаз», вторая «Райдо». С них начиналось имя Хрёрек. Да, Хрёрек! Он предназначен мне! Но для уверенности она решила подойти поближе, чтобы прочитать всё имя, начертанное на мече. Но в это время всё вокруг заёрзало и замоталось из стороны в сторону. Ода проснулась. Это Тора тормошила её, пытаясь разбудить:
– Ты ужасно спишь: голова мотается, веки дёргаются, а губы непрерывно что-то шепчут. И зачем, скажи, ты себе стелешь на полу?
– Зачем меня ты разбудила? Кто тебя просил?
– Меня прислал мой брат.
– Хрёрек?
– Хрёрек? Нет, конечно. Нет! Хельги! Он ждёт тебя в саду, где до отъезда хочет переговорить с тобой наедине. Наверное, влюбился. Не иначе. Счастливица, завидую тебе.
– Я не пойду.
– Иди, он ждёт.
– Сказала не пойду.
– Вот, что за глупость? Хельги встал на рассвете, умылся и оделся как жених в лучшее, что у него есть. Я никогда не видела его такого. Разве это не любовь? Тебя он ждёт. Иди!
Ода встала с постели и ровным голосом сказала:
– Тора, я не люблю Хельги. Запомни это навсегда. Он никогда не станет моим мужем. Это точно. А сейчас оставь меня. И больше не будь на посылках у своего братца.
– Но он там ждёт!
– Пусть ждёт. Ему полезно. Может, спесь и гонор с него сойдут немного.
***
Хугин сказал:
– В Мидгарде так много дураков! Надо их из источника мудрости взять и окропить.
Мунин ответил:
– На всех воды источника не хватит. Да и зачем на всех? Народ живёт своим умом. Глупы правители. Но им источник мудрости не нужен, когда есть рядом источник славы и наживы.
Хугин вздохнул:
– Да…, века идут, а правят умными всё те же дураки.
Мать боевого друга встретила Вальдира, радушно бренча монистами. Это звенели сорок серебряных брактеатов, подаренные ей берсерком. Женщины всегда одевали эти тонкие серебряные и золотые кружочки на нить и носили такое ожерелье на своей шее. На рынке они рассчитывались, снимая монеты с нити. По дороге Вальдир заскочил в школу берсерков, где по старой памяти ему дали на время походную палатку. Он её поставил во дворе, натаскав внутрь сена. Лёжа на такой простой постели в ожидании Барри, новоиспечённый латник быстро заснул. Утреннее солнце быстро нагрело палатку, но не смогло растопить в душе Вальдира предчувствие того, что его облапошили, лишив последних брактеатов. Но в это время во двор зашла навьюченная огромными узлами лошадь, которую под уздцы вёл здоровенный детина в длинной льняной рубахе, подпоясанной куском материи. Из-за его плеча с хитрой улыбкой выглянул Барри:
