— А я вот… пришла, — пробормотала я, чувствуя себя на редкость глупо.
Прямо как в анекдоте «не ждали, а я приперлась!». Ради чего, спрашивается?
Все-таки идея с письмом была не так уж и плоха.
Я огляделась. Обстановка палаты была почти спартанской: узкая кровать, которую занял Джейсон, пара стульев с высокой спинкой, тумбочка с графином с водой и хрустальным стаканом, письменный стол и одинокий шкаф. Узкое зарешеченное окно почти не пропускало свет, поэтому в комнате мягко сияли магические свечи, вставленные в бронзовую люстру — единственную деталь этой пустой комнаты.
Я взяла один из стульев и, поставив его напротив кровати, неуверенно опустилась на обшитое тканью сиденье. Джейсон, чуть сощурившись, внимательно наблюдал за моими телодвижениями.
— Ну как ты? — неловко спросила я. — Как твоя рана?
Он чуть усмехнулся, дернулся, будто хотел податься вперед, но затем передумал и остался на месте.
— Жить буду, — заверил он. — Впрочем, ты ведь и так это уже знаешь.
— Да, — легко согласилась я. — Ты хорошо выглядишь.
Несмотря на бледность, Джейсон и правда не походил на умирающего. Любопытство, упрямство, настойчивость — весь этот огненный коктейль чувств — делал его живым даже в моменты скованности и напряжения. От него словно исходил жар — какая-то дикая, животная жажда жизни, делающая его очень… настоящим. И, пожалуй, притягательным.
— Вообще-то, я имел в виду, что ты наверняка уже поговорила с Джонатаном Эйверли, и тот обрисовал тебе мою ситуацию.
Я невольно хмыкнула и нервным движением расправила юбку.
— Ты переоцениваешь степень доверия Джонатана ко мне.
Джейсон буквально вцепился в мою оговорку.
— Джонатана?
Я мысленно чертыхнулась. Звать главу Тайной Канцелярии по имени явно не стоило.
— Я дружу с его женой, — выкрутилась я, поймав многозначительный взгляд Джейсона.
— А еще работаешь на него вместе с Оуэном Лингом?
— Это вопрос или утверждение? — на всякий случай уточнила я, чтобы потянуть время и определиться с линией поведения.
Нет, многие догадывались о причинах нашего тесного общения с Джонатаном, но официально я ни в чем никогда не признавалась. Как-то повода не было. С трудом могу представить себе обстановку светского раута, где я бы обронила что-то в духе «Кстати, я тут на корону работаю. Знаете, убийства, интриги, шпионаж… Всякое такое».
Тетушка Майкла упала бы в обморок! Нет, сначала бы она потребовала вызвать экзорциста. Для меня, конечно же.
