Пальцы, сжимающие остро заточенный карандаш, чуть дрогнули, и я кивнула.
Набросок становился все более детальным. Завтра, когда большая часть видения выветрится из памяти, я смогу по кусочкам восстановить всю картину. Если повезет, к Оуэну тоже придет предсказание. Он запишет его (в отличие от меня, он предпочитал записывать пророчества), а затем мы постараемся склеить кусочки пазла.
За рисованием я потеряла счет времени. Очнулась, когда затекла шея. Свеча сгорела наполовину, но жемчужный свет луны, вынырнувшей из-за облаков, не давал комнате окончательно погрузиться в темноту.
Я захлопнула альбом, задула свечу и осторожно перенесла задремавшего Бреда с края подушки себе под бок. Тот сонно задергался, но уже через мгновение уткнулся мне в раскрытую ладонь, как котенок, и сладко засопел.
Его теплое дыхание, щекочущее кожу, успокаивало. Я прикрыла глаза.
Как хорошо, что я не одна.
И все же, что значат мои последние видения?
* * *
В просторном зале, где проходила пара ботаники, было душно и влажно. Наверное, из-за огромного количества растений в кадках, расставленных прямо на полу. Пахло мокрой землей и немного… теплицей с огурцами.
— Таким образом, столь редкий экземпляр, как ноордов цвет, представляет огромный интерес для науки, — подытожил мэтр Райли. Его тонкие, тщательно зачесанные в низкий хвост рыжие волосы, отливали на солнце медью. — Вы успели записать?
Моя группа отозвалась невнятным угуканьем. Я оторвала взгляд от окна, в котором виднелся парк, и с трудом сфокусировала внимание на Райли. Болезненно худой, с белесыми бровями и ресницами, он вызывал ассоциации с рыбой.
С разгневанной рыбой, готовой вас покусать.
— Я понимаю, что вам — студентам пророческого факультета — кажется огромной глупостью изучать ботанику, — раздраженно проговорил он и поправил воротник белой рубашки. Тощая шея с видневшимся кадыком пошла пятнами: как и всегда, когда Райли злился. — Но наша программа не просто так предусматривает обучение всем дисциплинам первые три года.
— А я думал, что это лишь дань традиции, — заметил Дин, сидящий впереди меня. — Ведь артефакт, определяющий природу магии, был изобретен всего пять лет назад. До этого момента приходилось штудировать все подряд, чтобы понять, к чему тебя тянет.
Его поддержали, но под мрачным взглядом Райли в зале вновь установилась идеальная тишина.
— Вот как, рин Томсен? — с таким холодом спросил Райли, будто желал заморозить всю комнату. — Вы действительно считаете, что ректору и совету профессоров было лень перекраивать порядок обучения в академии?
