Краткий анализ выявит недостатки двух первых из вышеупомянутых допущений.
Вначале в Евангелии говорится о голоде и хлебе. Я знаю человека, который постился сорок дней в научных и медицинских целях. Во многих случаях обычные люди выдерживали длительное голодание благодаря силе воли, даже при наличии пищи. Даже несмотря на то, что это испытание вызывает страдания, все же голод и, как следствие, желание превратить камни в хлебá, вряд ли могли соблазнить Христа.
Второе искушение заключалось в предложении “сброситься” с крыши Иерусалимского храма. С точки зрения дьявола, в соответствии с предположениями, высказанными при анализе первого его предложения, это можно интерпретировать так: измотанный физическими лишениями и, в большей степени, реализацией своей невероятно трудной миссии, нечеловечески высокой ответственностью и неизбежностью трагического конца, Основатель Христианства мог хотеть знака свыше, который подтвердил бы Его небесное происхождение.
Мне посчастливилось побывать в этой пустыне. Интересной деталью является наличие в ней большого количества круглых плоских камней, своей формой напоминающих хлебные лепешки. В целом местность впечатляет, хотя и представляет собой мрачную пустыню, расположенную на плато и ограниченную цепью отвесных скал, отделяющих ее от Иорданской долины. Пустыню перерезает множество ущелий, часто до нескольких сотен футов глубиной. По сравнению со скалами, башни далекого Иерусалимского храма имели незначительную высоту, и не было бы причины переносить внимание на Иерусалим, если предметом искушения были личные чувства Христа. Поэтому необходимо другое объяснение.
Третьим искушением являлось предложение Иисусу Христу принять власть над всеми земными царствами. Многим обычным людям идея стать царем кажется очень заманчивой. Многие личности, сочетающие в себе огромную энергию и большие амбиции с посредственными этическими нормами, жаждут власти и готовы пожертвовать всем ради нее. Однако это нехарактерно для высоконравственных людей. В былые времена лучшие из правителей считали свою должность тяжелейшей ответственностью и, во многих случаях, хотели освободиться от этого бремени. Таким образом было бы неверным полагать, что идея стать царем одного или нескольких земных царств была столь заманчива для Христа, что оправдывала бы использование понятия “искушение.” Поэтому вышеуказанное предположение о привлекательности для Христа этой участи кажется не совсем подходящим. В то же время нельзя отклонять слово “искушение” в полном его значении, потому что намеренное использование этого понятия в Евангелии бесспорно. Ф. М. Достоевский на страницах одного из самых своих великих и действительно вдохновленных произведений делает догадку о значении искушения в пустыне.
