Удар грома в Сирии | страница 73



"Мы можем спуститься туда?" - спросил Лев Виманн. "Склон мне кажется чертовски крутым!"

Рисенберг похлопал его по спине. «Не волнуйся, Лев. Если мы этого не сделаем, ты узнаешь об этом, когда мы начнем скользить, и БТР рухнет на нас».

Мы вернулись в БТР, и Рисенберг запустил двигатель. Он медленно подъехал к краю, дал двигателю немного больше газа и переключил передачи. Передние колеса продолжали катиться прямо вперед, пока не перевалили через край, и машину толкали вперед только задние колеса. В самую последнюю секунду Рисенберг переключился на нейтраль. Перевозчик остановился, пять футов водительского отсека торчали прямо через край.

"Поехали, Картер!"

Рисенберг снова переключил передачу. Передняя часть кабины опустилась. Колеса коснулись земли. Бронетранспортер начал спускаться по склону. Я взглянул на Рисенберга. Его лицо было одной большой маской напряжения.

Мы спустились по склону. Всегда существовала опасность, что по мере того, как машина набирает скорость, Рисенберг не сможет увернуться от большого камня, и в этом случае мы можем перевернуться или, что еще хуже, потерять одно из передних колес.

Мы двигались все быстрее и быстрее, собственные двадцать пять тонн БТР увеличивали свою динамику. Прошло немного времени, прежде чем мы поняли, что наше падение было на грани выхода из-под контроля, что БТР двигался в той же степени, что и собственный импульс, и мощность двигателя. У меня было ощущение, что Вайманн вполне может почувствовать, как это приближается к нам.

Рисенберг заглушил двигатель и нажал на тормоза. На несколько мгновений авианосец замедлил ход. Затем он вернулся на прежнюю скорость, шины протестующе закричали.

Попробуйте экстренное торможение, - предложил я. - Мы по крайней мере еще в сотне футов от дна.

Рисенберг использовал аварийный тормоз, но быстро толкнул рычаг вперед, отключив его, когда задняя часть шасси начала раскачиваться.

Подпрыгивая на сиденье, я наклонился вперед, смотрел через смотровую щель и наблюдал, как неровная земля все быстрее и быстрее приближается к нам. Я взглянул на Рисенберга, который ругался на иврите. Это было все, что он мог сделать, чтобы управлять передними колесами и не дать большому автомобилю перевернуться или не раскачиваться задним концом. Если бы это случилось, мы бы перевернулись и продолжали катиться, пока не достигли дна.

Если предположить, что мы дойдем до дороги, тогда у нас возникнет проблема с удержанием передней части носителя от удара о скалу противоположной стены. Мы двигались вниз со скоростью почти пятьдесят миль в час, и такой удар мог бы смять переднюю часть и сделать БТР бесполезным - и нас с ним! Единственное, что мог сделать Рисенберг, - это задействовать аварийный тормоз в нужный момент. Так он и поступил.