А когда душа освободится от страстей, то даже если на короткое время желание будет захвачено забвением, ум тотчас же, воспользовавшись собственными умениями, горячо вновь вступит в долгожданную и спасительную ловлю. Ведь в уме есть теперь благодать, сопутствующая душе и удерживающая ум: Господи Иисусе Христе, Так мать учит своего младенца, постоянно повторяя ему: «Па-па», пока он не привыкнет сам говорить «па-па» и будет вместо разного лепета отчетливо произносить «па-па» даже во сне.
Поэтому апостол говорит, что Дух подкрепляет насв немощах наших; ибо мыне знаем, о чеммолиться, как Должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными (Рим. 8:26). Ибо мы, будучи еще младенцами в сравнении с совершенством добродетели, всегда нуждаемся в помощи Духа, чтобы наши помыслы всегда охватывались и наслаждались Его несказанной сладостью, и тогда мы сможем намеренно достичь памяти и любви к Богу, Отцу нашему.
Тогда мы будем, как опять говорит апостол, восклицать: Авва Отче! – призывая Бога Отца непрестанно, призываемые к этому Святым Духом.
Даже те, кто творят в мире знамения, чудеса и явления сил, не идут в сравнение с теми, кто безмолвствуют в ведении.
Возлюби бездействие исихии больше, чем насыщение всех голодающих в мире и обращение множества языческих народов к познанию Бога. Лучше тебе самого себя избавить от пут греха, чем освободить всех рабов от рабства.
Лучше тебе жить в мире со своей душой, в единомыслии всей троицы человеческого состава: тела, души и духа, чем примирить поучениями поругавшихся.
Лучше тебе быть знатоком немногословным, но опытным, чем остроумно источать поучения рекой.
Лучше тебе позаботиться о воскресение собственной души, убитой страстями, напоминать себе о стремлении к божественным истинам, чем воскрешать умерших (здесь, вероятно, святой Исаак говорит об Оригене).
Немало людей показали свою силу: и мертвых воскрешали, и изнемогали ради того, чтобы обратить заблудших, и творили великие чудеса, и своими назиданиями направили многих к познанию Бога. Но дав жизнь другим, сами впали в мерзостные страсти и погубили сами себя. Когда их дела открылись, они стали соблазном для многих.
Душа их была ослаблена недугом. Но они не позаботились о собственном здоровье, но бросились в пучину мирской жизни, чтобы спасать чужие души, хотя сами еще болели, поэтому и погубили себя, лишившись надежды на Бога, о чем я уже говорил. Ведь немощь чувств не позволяет противостоять пламени вещей, от которых дичают назойливые страсти, и тем более преодолеть искушения.
