Я пошёл и рассказал об этом другим старцам. Те пришли и упрекнули его:
– Авва, брат пришёл, чтобы от твоей святости получить пользу, почему же ты не говоришь ему, что нужно делать?
Старец им ответил:
– Но я не начальник монастыря, чтобы командовать. Да. я ему ничего не говорю. Но он же видит, что я делаю, и если хочет, то может работать вместе со мной.
С тех пор я внимательно следил за тем, что он делал, и вместе с ним брался за работу. А он работал всегда молча. Этому и меня научил – всегда молчать за работой».
Авва Петр говорил, что авва Макарий отличался незлобием в отношениях со всеми братьями. Люди спрашивали:
– Почему ты позволяешь так обращаться с собой?
– Двенадцать лет я работал Господу моему, – отвечал он, – чтобы Он даровал мне этот дар, а вы советуете отказаться от него?
Авва Пимен сказал, что, если человек себя уничижает, то обретает успокоение, в каком бы месте он ни жил.
Об авве Петре и авве Епимахии рассказывали, что они были сподвижниками в Раифе[8]. Как-то раз, когда они сели обедать в церкви, им велели пересесть за стол старцев. После долгих уговоров согласился только авва Петр. Но когда он встал, авва Епимахий спросил его:
– Как же ты дерзнул пойти за стол к старцам?
– Если б я остался, – ответил он, – то братия попросила бы меня как старца первым делом благословить трапезу и считала бы меня первым среди вас. А там, среди старцев, я все же буду меньшим и в помыслах самым смиренным.
Петр, пресвитер Дийского[9] монастыря, когда молился с кем-то, то хотя по своему священному сану мог стоять впереди, но по смирению всегда становился позади всех исповедующихся, о чем написано в житии аввы Антония. Он поступал так, чтобы никого не обидеть.
Старец сказал: «Бегая, бегай от людей, или смеясь, смейся над миром и становись, как безумный».
Один богатый и славный юноша, сын известных родителей и к тому же еще и хорошо образованный, жил в миру. Он оставил отца и всю мирскую славу и предпочел монашескую жизнь. Авва, чтобы испытать его веру и смирение, велел ему взять десять плетеных торб и продать в своем родном городе, и не все сразу, а только по одной. Юноша исполнил поручение терпеливо и смиренно: взвалил торбы на плечи и продал их одну за другой. Он не задумывался над тем, что порученное ему дело презренно, потому что он знатного рода, не испугался презренного занятия торговлей, ибо старался стать подражателем смирения Христова.
Мы знаем и другого отца, авву Пинуфрия, мужа, украшенного всяческими добродетелями. Он был священником и аввой в великой киновии в Египте, неподалеку от города Панефо
