— Она его страж, проводник и хранитель. Долгое время по меркам людей она защищала его. Такой сильный друид, как он, соблазнителен для голодных фейри, и он давно погиб бы, если бы у него не было верного и сильного защитника.
Тьма, свет и дрожащая сила вокруг Зака углублялись. Мои конечности покалывало, магия в воздухе зудела на коже. Собравшиеся фейри беспокойно переминались.
— Она будет в долгу перед ним до конца его дней.
Лаллакай вытянула руку, провела по сгущающейся силе друида. Она подняла пальцы к губам, облизнула их, словно они были в сладком вине.
Зеленые глаза горели на ее идеальном лице, она повернулась к Заку, согнувшемуся от горя, потерявшемуся в темном аду, куда скатывался, созывая фейри леса за собой на глубину. Тьма лилась из него, становясь все темнее, вспышки, шипящие в ней, становились опаснее.
«Он пылал от ярости. Я не смогла успокоить его бушующее сердце».
Но она пыталась?
Она приблизилась к нему. Другие фейри сходились к нему. Зак пропадал в тумане.
Сердце громко колотилось в ушах.
Я убрала руки Эхо с лица и бросилась по склону. Холодная магия осталась в моих глазах, и я видела, как фейри разбегаются с моего пути. Я бросилась сквозь них к пустому кольцу вокруг Зака, которое охраняла Лаллакай.
Она смотрела на него с похотью на лице. Она не увидела меня, пока я не оказалась перед ними.
— Зак!
Он дрогнул, наполовину обернулся, и я врезалась в него, обвила руками его голову, и его лицо уткнулось в мое плечо. Он чуть не упал, но выпрямился, схватил меня за талию.
— Зак, — выдохнула я, сжимая его так сильно, что не могла дышать. — Зак, плакать — это нормально.
Его пальцы впились в мои бока.
— Я тоже плачу, — мой голос дрожал, слезы жалили глаза. — Ты не один. Я с тобой.
Он судорожно вдохнул, и он пошатнулся.
Я крепко сжимала его, а он опустился на колени, плечи тихо дрожали. Я опустилась с ним, прижимая его лицо к своему плечу, закрывая его руками, скрывая его от фейри и их глаз. И я тоже плакала.
Я плакала по невинным жизням, которые он ценил, по бескорыстной любви, которую он потерял. Его лошади ничего от него не требовали. Не пытались использовать его. Не могли его предать. Он любил их, как не мог любить другого человека. Он доверял им, потому что не мог доверять кому-то еще.
И кто-то лишил его этого.
Лаллакай застыла в шаге от него, уставилась на своего друида в моих руках, его кулаки сжимали мою куртку, его гнев тонул в боли. Одолженное зрение фейри угасало, и тени вокруг него рассеивались.
