- Да о своей соседке, чтоб ей неладно было, - в сердцах бросила Машка. - О Несмеяне. Налюбуешься еще на нее. Мнит себя настоящей принцессой, да к тому же - вот умора! - на Ивана глаз положила.
- На Кощеевича, что ли? - сообразила я.
- А на кого еще? По вечерам все рассказывает, как ректор на нее посмотрел, да как посторонился, чтобы дать ей пройти, да как платок, что она обронила, поднял. Зануда.
- И что, ректору она тоже нравится?
Мысль о том, что Бессмертный мог влюбиться в жеманную дурочку, была мне отчего-то неприятна.
- Да какое там! - Машка даже руками взмахнула от возмущения. - Он, как Несмеяну увидит, сразу спрятаться пытается. А шуба над ней еще и издевается.
Шуба! Вот точно, можно же разузнать у новых знакомых побольше об этом странном предмете одежды.
- Девочки, а почему ректор наш летом в шубе ходит?
- Магическая она потому как, - уважительно произнесла Васька.
- Сила в ней немалая, - добавила Васюша.
А Машка просто закивала. Я же в очередной раз поняла, что ничегошеньки не поняла. А чувствовать себя чушкой непонятливой как-то неприятно.
- Ну сила, и что? Что эта сила дает-то?
Мои собеседницы переглянулись.
- Понимаешь, Лиска, - прошептала Марья, округлив глаза, - никто точно не знает. Секрет это страшный. Вот только шубу уже украсть не единожды пытались, стало быть - ценность она великую собою являет.
- А кто украсть-то пытался? - допытывалась я. - Все сказочные злодеи, как я поняла, здесь и работают: Баба-Яга, например, Змей Горыныч вот еще. Так кто вор? Соловей-Разбойник? Королевич Елисей?
К моему изумлению, Васька покраснела от злости, а руки ее сжались в кулаки.
- Не смей на Елисея наговаривать! Я-то думала, что ты подругой нам будешь, а ты вон какая! Змея! Ехидина!
- Вась, - растерянно забормотала я. - Вась, ты чего? Да я ляпнула, не подумав. И не знакома я с Елисеем вовсе, так, к слову пришлось.
- Плохо пришлось, - все еще зло процедила Прекрасная.
- Ну прости, а? Откуда мне знать, кто здесь "за наших", а кто - нет?
- Действительно, Васька, - поддержала меня Васюша, - не думаю, что Лиска хотела твоего королевича обидеть. Так что остынь.
- Ладно, только уговор - о Елисее больше гадостей не говорить.
- Ни за что! - пылко пообещала я.
Разговор о шубе после бурной Васькиной реакции на имя Елисея так и не возобновился, плавно перешел на парней, но я была преисполнена решимости разгадать эту загадку. К тому же ведь шуба, когда я на нее свалилась, ойкнула - или мне показалось? Улучив минутку, я шепотом спросила у Машки:
