Виски вновь пронзила острая вспышка боли. В этот раз она была иной: всепоглощающей, заставляющей тело холодеть и биться в конвульсиях, раскаленной иглой проникала в распахнутые глаза. Кости захрустели, скрутило сухожилия, и, неестественно выгнув позвоночник, Артемия пронзительно закричала. Но боль резко прекратилась, и, на удивление, Арти почувствовала себя абсолютно здоровой и… обновленной. Поднявшись с травы, она прикоснулась к плечу — никаких ран от когтей не было, только порванная и испачканная кровью ткань.
— Нет, я точно схожу сума. Либо эти стервы подлили мне нечто галлюциногенное, — стряхнув с джинсов прилипшие к ним травинкам, девушка медленно побрела к тропе. На холм она взобралась без трудностей, как будто и не падала в обморок. Ей не было холодно или страшно. Скорее наоборот, она испытывала приятное волнение в предвкушении того, что может сделать с Лаурой и Миленой.
— Вы у меня за все ответите… — проведя кончиком языка по слегка заострившемуся клыку, она пошла в сторону шале.
Вдалеке показались огни соседних домов и знакомая крыша, под которой, должно быть, все давно отдыхали. «Я вам устрою отдых. В гробу». Арти прибавила шаг, чувствуя, как жажда мести начинает ее захватывать, подкидывая разуму то один кровожадный образ расплаты с девчонками, то другой, пока она не остановилась. В боку неприятно закололо и тело начала бить дрожь.
— Что со мной? — обратилась она к ночному мраку и обняла себя за плечи. Необъяснимый страх вернулся, и Арти захотелось немедленно услышать отцовский голос, рассказать, что с ней произошло.
«Все в порядке. Твое тело обретает силу, ты уже прошла инициацию, а остальное дело времени. Наберись терпения, моя маленькая демоница».
— Почему только я тебя слышу? Как это возможно? Демоны, пламя… — Артемия смахнула выступившие на глаза слезы. «Папа, где же ты, когда так нужен…».
После смерти матери отец отдалился от нее и терпеть не мог, когда дочь попадала в какие-нибудь неприятности. В гневе Азазель был страшен, но никогда не позволял себе повысить на дочь голос или поднять руку. Но порой ей хотелось, чтобы он лучше кричал, чем говорил спокойным, леденящим душу тоном.
Она обернулась, боясь, что за ней может кто-то оказаться, но на дороге никого не было. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Арти похлопала себя по щекам и сказала уже вслух:
— После такого ужастика ни один триллер не страшен. Даже в полицию не пожалуешься, скажут чокнутая. Чтоб вам самим это аукнулось, — раздражение помогло ей окончательно успокоиться.
