Калеб стал свидетелем короткого разговора Адерли с одним из старшекурсников-боевиков. Он происходил вечером, после занятий в библиотеке. В тот миг Калеб стоял за книжным шкафом, приняв роль случайного свидетеля, и, затаившись, ловил каждое сказанное Сусперией слово.
— Морли, хватит забрасывать меня коробками конфет и цветочными вениками — это трата твоего и моего времени. Тебе следует излить свое внимание на другую особу, — спокойно говорила она, сидя за столом со стопкой учебников и перебирая лекции.
— Ну же, Адерли, не будь такой холодной. Мне известно, что за женским «Нет» кроется «Да», и таким способом ты пытаешься сильнее меня воспламенить, как там говорят? Запретный плод сладок…
Сусперия усмехнулась:
— Именно так и говорят, но не в моем случае. У меня «нет» значит НЕТ! — ее голос повысился.
Калеб уловил в нем раздражение.
С неприятным скрипом стул отодвинули, Морли сел рядом и что-то зашептал, а затем раздалась возня и хлесткий звук пощечины.
Калеб осторожно выглянул из-за стеллажа и увидел Сусперию, стоящую к нему спиной, а затем красный отпечаток пятерни на лице Морли.
В руке девушка держала книгу, после паузы она продолжила:
— Хочешь добавки? Уж на это ты и тебе подобные можете рассчитывать. Вознагражу каждого своим вниманием и незабываемыми ощущениями. А теперь проваливай, пока я добрая и не намотала твое мужское достоинство на раскаленную кочергу.
Почему-то Калеб ни на секунду не засомневался, что именно так она и поступит, и под белокурыми волосами скрываются кровожадные мысли отнюдь не артефактора, а некромага.
Морли осклабился и резко встал из-за стола, стул с грохотом упал на пол, но девушка не сдвинулась с места. На ее лице появилось странное, пугающее выражение… предвкушения.
— Думаешь, раз спишь с Кросманом тебе все позволено?
«Она ждала этой агрессии. Возможно, специально его спровоцировала, но для чего? Подразнить?» — недоумевал Калеб. Он приготовился броситься на боевика, если тот посмеет поднять на Сусперию руку, но девушка его опередила. Стоило Морли насильно прижать ее к своей груди и попытаться поцеловать, как он резко сложился пополам от удара коленом в пах.
Морли упал на колени, пыхтя от боли и прижимая ладони к своему достоинству.
Сусперия одернула юбку, расправив складки, и сказала:
— Ты не только самонадеянный глупец, верящий сплетням, но и невероятный хам, — по-учительски отчитала она его, повернувшись к столу и подняв несчастный стул. — Любопытно, что скажет твоя семья, в первую очередь, отец, состоящий на королевской службе, о недостойном поведении отпрыска. Что же будет? — игриво спросила Сусперия, соблазнительно закусив нижнюю губу.
