Алистер понял, что с ней произошло, но больше ничего не успел сделать — Сусперия вошла в портал, надеясь, что именно там ее ждет спасение.
Круг замерцал и исчез, оставив после себя легкую дымку в воздухе. Стеклянная защита пропала, словно ее и не было. Поле погрузилось в ночную тишину, нарушаемую лязганьем убранных в ножны мечей и шелестом переворачиваемого тела зельевара.
Двое мужчин остались сидеть на траве, глядя в одну точку. Алистер встал первым и протянул руку Алемандру:
— Мы вернем ее.
— Каким образом? Нам не известно, какой ритуал Петир использовал, необходимо ли произносить определенное заклинание… столько нюансов, — бормотал он уставшим голосом.
Сейчас черты его лица заострились, кожа посерела, а под тусклыми глазами залегли темные круги. За этот миг он сильно постарел, превратившись в того старца, которым всегда притворялся.
Алистер бросил взгляд на окровавленную голову Петира, лишь чудом он удержался, чтобы не пнуть ее.
— Я обращусь к королю и обо всем расскажу ему. У него в подчинении самые сильные маги, один из них — лорд Мертен. Если с королем ничего не выйдет, я попробую уговорить лорда. Чего бы мне это не стоило.
Алемандр задумчиво потер подбородок.
— Надеюсь, нас не казнят.
***
Сусанна очутилась в Пскове у реки, выпав на траву.
Она долго лежала, пытаясь понять, куда попала, смогла ли она сбежать от монстров, подгоняемых волей Петира. Удалось ли ей телепортироваться к дому Алистера? Ведь она так этого хотела.
Но реальность оказалась куда более жестока, чем пережитые ужасы. Заламывая руки и скуля, девушка огляделась, осознав, что худшим кошмаром стало ее возвращение в Псков. В тот дом, где ее предали и попытались убить. Босая и замерзшая, она едва слышно плакала, чувствуя, что если не успокоится, то пронзительно закричит. Она мечтала удариться головой о стену в надежде проснуться от очередной иллюзии.
— Мне все это кажется, только кажется, лишь сон, это сон, — повторяла она, пока не сорвалась с места и не побежала. Под ступнями чувствовался асфальт, пахло протухшей рыбой и сыростью. Она видела вечерний свет от высотных домов, слышала пьяные голоса и песни, по дороге проносились сигналящие машины. Весь этот шум окутал ее, он оглушал, бил по обнаженным нервам, заставлял дергаться и вздрагивать как от ударов наэлектризованных проводов.
— Хватит, перестань, замолчи, — цедила она, вцепившись пальцами в виски, стараясь успокоить внутреннюю какофонию голосов. — Успокойся, дыши, это всего лишь остаточное действие проклятого зелья! — она ударила себя по лицу, но пощечина ничуть не отрезвила ее.
