– Что вы имеете в виду, Аннабель?
Я чувствую скрытый подтекст в её словах, но не могу разгадать. Обычно хитрые глаза сейчас смотрели с грустью.
– Я знаю своего сына, наивная Теа.
Меня накрыли одновременно стыд и неловкость. Стыд за тот удар, который я получила. Потому что позволила ему с собой подобное сделать. Раздеть и унизить. А неловкость оттого, что эта женщина словно догадывается, что творится за дверями нашей спальни. То, на что я не давала согласия.
Насколько она хорошо знает своего отпрыска? Понимает ли она степень его пресыщенности и жестокости?
– Продолжи он и дальше наблюдать за тобой и моим внуком… – она замолкает в попытке подобрать подходящие слова, а я недоуменно жду окончания её мысли. Наивная – это совсем не тот термин, которым можно меня охарактеризовать. Безмозглая идиотка – куда больше подходит. Я хотела отвести подозрения, убедить Йена, что у меня вовсе не фиктивный брак. А в итоге лишь накликала беду. – Он тебя не пощадит. Сыну своему он ничего не сделает. Бен возлагает на него слишком много надежд. И весь свой гнев обрушит на тебя.
Я отвожу взгляд, снова уставившись в иллюминатор. Мы летим высоко над землей, и вокруг лишь бескрайнее голубое небо. Три года назад я надеялась, что самое страшное в моей жизни уже позади. Но теперь понимала, что судьба готовит новые испытания.
– Что вы предлагаете?
Раз она завела этот разговор, может, знает, как мне выбраться из этой чёрной дыры? Познакомившись с Аннабель Сандерс, я ужасно испугалась её. Побоялась, что она подобна своему сыну, – двуличная. И за фасадом из твидового костюма от «Шанель» скрывается такой же монстр.
Поначалу она пыталась раскусить меня. Понять, что я за орешек. Из чего сделана. Прогнусь. Сломаюсь. Выстою. Не знаю, в какой момент её мнение обо мне повернулось на сто восемьдесят градусов. Но если раньше она лишь молча изучала меня, то со временем встала на мою защиту. Хотя общение с ней всегда было больше похоже на допрос. Её вопросы просто загоняли меня в ловушку. Методично. Тонко. И неизменно в точку.
Аннабель опускает взгляд, сводя брови. Её истерзанные артритом пальцы машинально перебирают чётки, и я догадываюсь, что она сама сильно нервничает.
– Если бы Йен имел серьёзные намерения на твой счёт, он смог бы тебя защитить, – поясняет она, возвращая на меня взгляд.
Мои губы искривляются, поднимаясь вверх. Но не в улыбке. Скорее, в гримасе боли, когда слёзы готовы вот-вот хлынуть по щекам.
