– Ай-ай, не ожидал я, племянник, что ты такой эгоист. - Оборотню актерского таланта не хватало – он открoвенно переигрывал.
– Что ты, дядя, я ещё хуже! – с иронией возразил кромешник.
– Эх, даже торта бедным ребятам не доведется попробовать...
У меня получилось, повернув чуть голову, пискнуть:
– Если хотите, забирайте весь.
– Спасибо, добрая девушка!
– А утром я приготовлю завтрак на всех, приходите.
– Обязательно придем, госпожа Джун!
Виктрэм обреченно застонал, его же дядя торжествующе расхохотался.
– Ты попал, племяш. Готовься.
К чему? И вообще, что это с ними? Ведут себя не как темные лорды, а шуты из балагана.
– До скорой встречи, госпожа Джун!
Слова прощания услышала уже краем уха – моим вниманием завладел медальон кромешника. Алый кругляш мерно пульсировал. Там, где он соприкасался c кожей, проступали и тотчас тухли черные рисунки. Это ведь что-то обозначает?..
Кося глазами, я рассматривала медальон и не сразу осознала, что кромешник меня больше не удерживал – я сама продолжала к нему прижиматься.
A ведь мне нравятся объятия Βиктрэма… Понимание привело в бешенство.
– Лорд Глау, извольте объясниться!
– Ягодка, забыла, как я предупреждал насчет официального тона? – Кромешник игриво улыбался, вот только была какая-то странность… напряжение в голосе. – Есть пожелания, за что тебя куснуть в первый раз?
Наглый вопрос стал последней каплей.
– Знаете, что, лорд Глау? А идите-ка к шмырям собачьим!
Я вскочила со стула, едва не опрокинув его,и покинула кухню.
За мной никто не гнался. Дойдя до спальни,точнее добежав, я остановилась. Нет, мне не показалось, кромешник выглядел странно: бледный, с легкой испариной на лбу, голос уставший.
Провоцируя мое возмущение, он игриво улыбался, а сам выглядел не готовым к флирту. И глаза… они снова почернели.
Ему плохо, а я даже толком не поняла!
Я бросилась назад, но до цели не добежала: она, тяжело цепляясь за перила, упрямо поднималась по лестнице.
Βиктрэму нужно помочь, поддержать!..
Порыв остановил здравый смысл, напомнив, что подначивали меня специально. Сильные мужчины не любят, когда женщины видят их в минуту слабости.
Закусив костяшку указательного пальца, я терпеливо ждала, пока кромешник преодолеет первый пролет лестницы.
Двигался он, словно пьяный. Тьма, вырываясь из-под босых ног, окутала до макушки, словно скрывая в черном коконе. Это было жутко. Страшно. Завораживающе…
У меня не просили помощи. Наоборот, он сделал так, чтобы я сбежала. Вправе ли я навязываться? Нет.
