– Я против, - резко произнес Виктрэм. – Леди Джун не стоит лезть не в свое дело.
– С каких это пор оно стало не моим? – Я жадно вглядывалась в лицо моего кромешника, надеясь, что возмущение разбудит его память. - Арчиваль Глау привез сюда против моей воли, заставил давать отравленное лекарство – и это не мое дело?
Виктрэм смутился и промолчал.
– Давайте поступим следующим образом: используем фактор неожиданности, а если он не сработает, попробуем то, что предложила госпожа Джун, – неожиданно предложил принц Валиант. - Как маг и гражданка Латории, она вправе сама решать, что ей делать.
Светлые глаза принца блестели азартом. Неужели что-то придумал каверзное?..
– Валиант, нет. Ты сам сказал: орден не вмешивает женщин, - резко возразил Виктрэм. – Я запрещаю леди Джун эту авантюру.
Младший принц вкрадчиво поинтересовался:
– Запрещаешь? А по какому праву? Кто ты ей?
Мне захотелось зааплодировать – вопрос отличный, вдруг пробудит воспоминания?
Виктрэм нахмурился, глубокая морщина прорезала переносицу.
– Я…
Сердце замерло в груди, я затаила дыхание. И не я одна.
Принцы тоже молча смотрели на Виктрэма и терпеливо ждали.
– Я… Я против, это неправильно, - отрывисто бросил Виктрэм.
Не вспомнил. Он меня не вспомнил…
Горечь разочарования разъедала душу. Я зажмурилась и отвернулась.
– Я не возражаю, чтобы госпожа Джун нам помогла, - наконец решил кронпринц. - Защитные артефакты и охрану мы обеспечим.
Виктрэм был не согласен, но подобрать аргументы не смог.
– Валиант,ты говорил, что бал завтра?
– Завтра.
– Хорошо. У меня есть ночь, чтобы завершить изобретение, которое станет дополнительной защитой для леди Джун.
Дальше кромешники обсуждали план действий, а я… я думала обо всем и ни о чем конкретно.
* * *
Сейчас следовало выяснить, что в очередной раз натвoрил кузең, и что произошло с ним самим, но в мыслях место было только для блондинки с печальными карими глазами. Виола Джун. Безумно красивая, притягательная и почему-то грустная латорийка. Он не мог оторвать от нее взгляда.
Хотелось взять ее за руку, коснуться волшебных светлых волос… В ее же глазах он ловил отблески боли. Кулаки сжимались при мысли, что ее мог обидеть мужчина. Убил бы за ее слезы! Лишь ее слова о нападении Арчи убедили, что в этот раз кузен переступил черту. Нет, он верил принцам, но только ее обвинения зацепили по–настоящему.
Погрузившись в непривычные мысли о женщине, он вошел в комнату, которую отвел под эксперимент с пауком.
