Но не зря на Орданне практически все жители — ученые. Видимо их разработки давно шагнули вперед, и гордость мастера Войгара дала сбой. Оказывается, это перестроение было сделано только для того, чтобы атаковать меня, что выдало мой шаттл — не знаю, но понял я это поздно. Сначала завопила интуиция, потом замигали индикаторы перегрузок. Я сгруппировался, укутал себя крыльями в защитный кокон, и еще успел наложить пару сильных защитных заклинаний с использованием Тьмы. Шаттл ощутимо тряхнуло, и он сорвался в горизонтальный штопор, при этом развивая невероятную скорость. Я почувствовал ментальный удар. Ого! Эти орданцы далеко зашли в своих исследованиях. Если бы сам не был менталистом, мой мозг расплавился бы за секунду. Поврежденный шаттл несся куда-то с неимоверной скоростью, а позади уже слышны были звуки боя. Мои успели! По менталу передал своей связке о возможном ментальном оружии у орданцев. Сейчас быстро сориентируются и примут меры. На губах почувствовал привкус своей крови. Откуда? Провел рукой. Действительно кровь. Значит, ментальный удар был слишком силен, раз даже мои щиты не выдержали, и пропустили значительную часть. Вслед за осознанием пришло головокружение и расфокусировка зрения. Нельзя терять сознание, нельзя! Чуть приоткрыл крылья, чтобы определить, куда движется неуправляемый шаттл. От удивления чуть полностью не открылся. Я стремительно приближался к какой-то планете. Она была прекрасна, почти как Саарин — голубая, только воды тут явно больше. Обшивка шаттла пошла искрами, видимо сгорает в атмосфере незнакомой планеты. Укутался в крылья поплотнее, ощущая, как последние силы уже покидают меня. Держась в сознании на одном только сааринском упрямстве, закрепил защитные плетения на крыльях и провалился во тьму. Буду надеяться, что жители неизвестной планеты, если конечно таковые имеются, не будут слишком агрессивны.
Я метался в сетях каких-то чудовищных образов и никак не мог сбросить их со своего сознания. Чужое влияние старательно вытаскивало на свет все мои страхи. Я четко осознавал, что все это напускное, последствия ментального удара орданцев, но раз за разом терпел поражение. Сколько бы это еще длилось — никому не ведомо, но я почувствовал ЕЕ. Это узнавание было подобно вспышке сверхновой звезды — обжигающее, неумолимое, сладкое… Ее вкус растекся по моим губам, обжигая мое сознание недоверием, и оставаясь на языке сладкой негой. Мой зверь встрепенулся, насторожился. Сети, удерживающие меня в бессознательном состоянии, растворились в мгновение ока. Я открыл глаза, и удивленно уставился на крохотную малышку, доверчиво прижимающуюся к моей груди, и посасывающую раненый палец. Она трогала клыки моего зверя? Не испугалась? Шейла. Я провел языком по губам, стараясь не пропустить ни капли крови этого чуда.
