"Теперь вторая! Только бы вторая!.. Нет, ждать нельзя".
Николай рывком поднялся, надел скафандр, почувствовал, что он непривычно давит на плечи. Вокруг молча стояли сотрудники. Лаборант Митя смотрел на него круглыми, будто пуговицы, глазами.
Все понимали друг друга без слов. Митя неловко надел на него шлем, больно оцарапав щеку. Николай подошел к двери и молча ждал, пока ему откроют. Дверь отодвинулась, приоткрыв темный, словно бездна, провал.
- Связь, - произнес он в микрофон.
- Есть связь, - ответил металлический голос в наушниках.
- Дежурный у пульта, остальные в убежище... Следите за седьмым отсеком.
Дверь за ним бесшумно задвинулась.
В тусклом свете аварийных ламп галерея казалась выброшенным штреком. Он быстро шел мимо змеящихся вдоль стен кабельных жгутов.
"Что с ней? Должно быть, ей пришлось скверно... Почему она молчит? Значит, седьмой отсек по-прежнему без изменений..."
- Слышите меня? - раздался в наушниках голос Бахова.
- Что седьмой отсек? - хрипло спросил Николай и замер.
- Седьмой без изменений... Как состояние?
- Все в порядке, - Николай снова почувствовал тяжесть скафандра и боль в обожженной руке. - Вхожу в первый отсек.
Он откинул неплотно прикрытый люк.
- Слушайте, Бахов, как там, по-прежнему никакой связи? - спросил Николай, хотя ясно понимал, что если бы она была, ему сказали бы об этом сразу.
- Никакой, - ответил Бахов.
"У меня тридцать две минуты. Нужно прибавить ходу".
Он быстро миновал распределительный щит и матовые цилиндры вакуумных насосов. Он шел теперь размашистым и неуклюжим шагом, громко ступая коваными подошвами по цементному полу. Вскоре пот начал попадать ему в глаза, а на губах появился соленый привкус. Ему все время хотелось отереть лоб под шлемом тыльной стороной ладони.
- Прошел второй отсек, - сообщил он, уже ни о чем не спрашивая.
Третий отсек встретил его первыми признаками аварии. Термометры наружных стенок кожуха показывали сорок градусов.
"Ого, - подумал он, - скоро будет жарко!"
Николай старался не думать о том, каково сейчас Инке. Теперь он точно знал, что ей наверняка плохо. Нестерпимо хотелось вытереть пот с лица. Он продолжал идти, чувствуя, как с каждым шагом уходит время. Потом он уже ни о чем не думал, он только шел.
Он вдруг почувствовал, что бежит, неуклюже спотыкаясь на гладком полу. Через минуту стало ясно, что такого темпа не выдержать долго. Он остановился и несколько секунд стоял, прислонившись к стене, успокаивая сердце. Потом он снова шел, напрягая волю, чтобы не бежать. Одна мысль жгла мозг: скорее, только бы скорее!
