Лерчик же, ничуть не смущаясь собственной глупости, ставит на стол огромный чемоданчик, вытаскивает из него большую пушистую кисть, и обмахивает ей моё лицо.
Тут в комнату вбегает Тоник, держащий в руках две пары сапог — золотистые и синие. Я изумлённо оглядываю обувь. Почему все сапоги таких странных цветов?
Паренёк осматривает помещение, ища меня глазами, и останавливает взгляд на Лерчике. Мгновенно его глаза наливаются кровью, и он пищит своим писклявым голоском:
— Ты что здесь делаешь? Я же тебе сказал, чтобы ты не появлялся мне больше на глаза!
Лерчик оборачивается, и раздувается, как воздушный шарик, мгновенно становясь бордового цвета. Он стискивает кулачки, и трясёт ими в воздухе, шипя при этом:
— Я работаю у Романа Аркадьевича! И не смей мне указывать!
Я ошарашено смотрю на двух недомужчин, и понимаю, что нахожусь при каких-то разборках. Диана и Ева, сидящие в уголке, продолжают тихо чаёвничать, хихикая в кулачки.
— Как ты посмел явиться сюда, после того, как я застукал тебя с Борькой, из соседнего дома!
Так-так. Хоть одно нормальное мужское имя — Борька.
Тоник подскакивает к нам с визажистом, и, потрясая сапогами в воздухе, замахивается на визажиста.
— Изменщик! Ненавижу тебя!
Лерчик в ужасе взвизгивает, и отскакивает от нападающего в сторону, по пути задевая длинной худой ногой стул, на котором сижу я. С грохотом визажист падает на пол, увлекая за собой несколько баночек и тюбиков.
— Ой, мамочки, как больно! Кажется, я сломал руку!
Мужчина, заливаясь слезами, катается по полу, держась за тонкую кисть, мгновенно ставшую синюшного оттенка. Тоник, не ожидавший такой быстрой победы, растерянно моргает своими блеклыми глазами, а потом, бросается к Лерчику.
— Любимый! Прости меня!
Я в ужасе слетаю со стула, и осматриваю обнимающихся, милующихся парней. Всё встаёт на свои места. Лерчик и Тоник — гомосексуалисты, и находятся в романтических отношениях.
И, видимо, любвеобильный Лерчик решил изменить постоянному партнёру с каким-то Борькой из соседнего дома. За что, собственно, и получил под глаз. Но, теперь, кажется, голубки помирились — вон как милуются.
Но, что же, делать мне? Я до сих пор не одета, и не накрашена.
— Эй, а я?
Тоник поднимает партнёра, заботливо поддерживая его под локоть, и бормочет:
— Заиньке очень больно, он сегодня не сможет работать, мы в травмпункт поедем.
— Какой травмпункт? Роман Аркадьевич сказал вам сделать из меня фею! И девчонки тоже без макияжа!
Парни останавливаются, и смотрят на меня с неприкрытой злобой. Но, мне тоже деваться некуда — от феи у меня только костюм с крыльями.
