— Да потихонечку. Скучно мне, Насть. Тоскую, не привыкла бездельем маяться.
— Понимаю. Ну ничего, скоро в строй вернешься. Я так жду этого!
— Что, плохо с боссом работается? — тут же спрашивает подруга.
— Да нет… Нормально. Мама тебе пирожков передала… Чаю попьешь. Тут есть и сладкие, и с капустой.
— Спасибо передай мамуле. Хорошая она у тебя. Только не переводи пожалуйста разговор. Я же волнуюсь, Насть. Расскажи все поподробнее. Как у вас?
— Да ничего…
— Ох, что-то темнишь.
— Да нет…
— У меня Кира была.
— И что? — у меня начинает кружиться голова.
— Да ничего… Мне показалось, она что-то скрывала. Была у тебя. Сказала приболела ты. Я начала расспрашивать, она осеклась, тоже вилять стала. Что-то случилось, я же чувствую…
Конечно же, Вера мастер вытягивать информацию. Расплакавшись, признаюсь, что стану скоро мамой.
— От босса? Ребенок? Ох, ну ничего себе! Ты ему уже сказала?
— Нет, — мотаю головой.
— Почему? Скрывать решила? Неправильно это, Насть. Он знать должен. Да и не такой Герман, чтобы от ответственности бегать.
— Я хотела… Вчера. Он меня на обед повез. Но его мама внезапно появилась. Она меня терпеть не может.
— Открою тебе большой секрет — Антонина Григорьевна всех терпеть не может, — кривится Вера. — Сколько она мне крови попила — не представляешь. А уж мужу своему, этому милейшему человеку, Александру Петровичу, моему любимому шефу, с которым мы много лет отработали душа в душу — всю плешь проела! Он же от нее в Прованс сбежал! Купил втайне виноградник… Развестись хотел… Ты знаешь… он ведь меня звал туда, с собой.
— Куда?
— Во Францию…
— А ты?
— Сказала, что пусть разведется сначала.
— А он?
— Да разве эта мегера допустит?
— Она знала? Что он тебя звал?
— Нет конечно. Мы скрывали наши… нашу симпатию. У нас ничего не было. Просто очень, очень хорошие отношения. Но знаешь, иногда это больше чем супружество. Я ведь его с полуслова понимала.
— Судя по тому, что через неделю торжество, юбилей, и я иду туда, Александр Петрович вернулся из Прованса. Потому что Герман ничего не говорил о загранпаспортах… — говорю задумчиво.
— Самойлов пригласил тебя на юбилей отца? — радостно восклицает Вера.
— Да… Пригласил, — вздыхаю. — Лучше бы этого не было.
— Почему? Почему ты такая пессимистичная? Не понимаю!
— Это долгая история. Антонина Григорьевна хочет, чтобы ее сын женился на Вике Фроловой. Поэтому Герман не придумал ничего лучше, как снова заставить меня играть роль. На этот раз — его невесты. Он не воспринимает меня всерьез, разве не ясно? Я для него — наемная работница, актриса, кто угодно…
