— Анастасия? — слышу удивленный голос босса. Поворачиваюсь. Герман стоит на пороге приемной, рядом с ним — Фролова, вот уж сюрприз нежданный, испепеляет меня яростным взглядом. — Ты что, уже поправилась?
— Да, и готова к работе, — заявляю твердо. — Не могла же я валяться месяц на больничном, — добавляю, вздернув подбородок.
— Могла бы и месяц, если надо, — тихо бормочет Самойлов. — Но я рад, что тебе лучше. Вика… тогда ты можешь идти на свое рабочее место, раз Настя вернулась, — обращается к покрасневшей как рак Фроловой, которую мое скорое выздоровление явно не радует.
Он что, позвал эту грымзу в секретари, пока я болела? Внутри разливается злость, не долго же босс печалился обо мне! Да что там, он вообще не печалился, а сразу нашел мне замену в лице Вики, которая только о том и мечтала, определенно!
Но Фролова не привыкла так просто сдаваться.
— Может быть Настя переживала, что вы тут без нее не справляетесь? Поэтому так поспешно вернулась? — спрашивает Вика со сладкой улыбкой. — Но тут все под контролем, Настенька. Ты вполне можешь поправлять свое здоровье сколько угодно, я тут успешно справляюсь.
— Не сомневаюсь, но я полна сил и вернулась к своим обязанностям, — твердо заявляю Фроловой.
— Идите на свое рабочее место, Вика, — тоном, не терпящим возражений, произносит Самойлов и Фролова, бросив на меня еще один злой взгляд, уходит.
— Значит, снова строю, Настя? — внимательно, даже я бы сказала пристально, оглядывает меня Герман.
— Как видите.
— Очень хорошо, прекрасно, я рад.
И больше не говоря не слова, босс скрывается в своем кабинете. Ну и как в такой ситуации я могу зайти в его кабинет и огорошить новостью о том, что он станет папочкой? Я раздражена, меня лихорадит от пережитой сцены, злюсь из-за Фроловой. Когда удается успокоиться и сосредоточиться на делах, Герман по интеркому озвучивает желание выпить кофе. Захожу в его кабинет с подносом, ставлю рядом ароматный напиток… Босс даже не удостаивает меня взглядом, погруженный в бумаги. На лице мрачное сосредоточенное выражение. Даже не по себе — не грозят ли холдингу тяжелые времена? — задумываюсь невольно. Вроде бы Герман проронил что-то подобное, но я ничего не поняла, смущенная его близостью.
Позже ещё раз захожу к Самойлову, для получения подписи на разных документах, и снова Герман занят, разговаривает по телефону, бегло просматривает листы, которые кладу поочередно перед ним, подписывает.
— Кстати, твоя мама звонила, — удивляет меня Герман, когда я уже направляюсь к двери. — Она не смогла до тебя дозвониться, поэтому набрала мне.
