— Вы? Сами поедете разыскивать секретаршу?
— Что тебя удивляет? Дел конечно вагон, но я ни о чем думать больше не могу.
Самойлов открывает кейс, бросает туда папку.
— Н-не понимаю… У вас столько подчиненных, вы можете послать кого угодно.
— Разве я обязан отчитываться перед вами, за свои действия, Анастасия Игоревна?
Минуту прихожу в себя, не в состоянии поверить, что все это происходит на самом деле, что мы снова с боссом вместе куда-то едем… хотя я всячески настроена на обратное… Потом киваю. Плевать, сейчас главное разыскать подругу.
Босс выходит из кабинета не оглядываясь, держа в руках кейс. Отмираю и рысью бегу за ним, через приемную, в коридор.
Ну и конечно на пути нам попадается Фролова, плывет в шикарном белом платье из тонкой шерсти, как крейсер, навстречу разрезающему волны Титанику, по имени Герман.
Но босс что-то коротко ей бросает и продолжает свой путь к лифту.
Фролова видит, что я бегу следом и меня ощутимо обдает волной ненависти.
— Стой, Синичкина! — Вика дергает меня за рукав блузы. — Все не успокоишься никак? Я же сказала, отстань от него!
Не знаю, что на меня нашло, но главная мысль в голове, это тревога за Веру, поэтому в этот момент даже про босса, ушедшего далеко вперед, забываю. Изо всех сил отталкиваю Фролову. Молча. Спокойно. Но толчок получается довольно мощным, Вика с отчаянным воплем летит на пол, и приземляется на пятую точку. Продолжает верещать, всячески меня обзывая, чем привлекает внимание. Сотрудники бегут на шум, босс тоже оборачивается и видя странное скопление народа, идет обратно.
— Что тут происходит?
— Садистка бешеная! — орет Вика. — Дура! Я кажется что-то сломала!
Интересно что, если упала на задницу, — раздается смешок, я поворачиваю голову — Венедиктов, стоит, скрестив руки на груди.
— Ты за это ответишь! — бешено вращая глазами, обещает мне Фролова.
— Хватит!
После того как рявкает Самойлов, все замолкают. Вика принимает позу жертвы, пускает слезу.
— Все в порядке, Виктория? — с искренней заботой спрашивает босс, а мне хочется его стукнуть.
— Нет… Ее надо изолировать от общества, — с придыханием шепчет, глядя на губы Германа, хитрая блондинка.
— Кого? — сдвигает брови Самойлов.
— Ее! — наманикюренный палец Фроловой утыкается в меня. — Она… бешеная.
— Может быть, отвезти вас в больницу? — игнорирует указующий перст Герман.
— Да… я чувствую себя очень плохо…
Самойлов вдруг легко, как пушинку поднимает Фролову на руки. Мне почему-то становится трудно дышать.
