— Можно пригласить вас на танец? — улыбается в ответ Герман, и поневоле попадаю под его обаяние.
— Да… можно.
— Вот и отлично.
— Если честно, — добавляю смущенно, — я думала вы без костюма меня не узнали.
— Обиделась? — прищуривается Самойлов.
— Нисколько. Вы босс… Холдинг огромный и вы не можете знать всех своих сотрудников.
— Мой отец с тобой бы не согласился, — вздыхает Герман.
Вообще-то я должна его называть даже мысленно по имени отчеству. Так лучше для субординации… А я вот не могу…
Между нами виснет длинная пауза. Только музыка, танец. У меня возникает ощущение, что мы одни в этом клубе.
Босс танцует куда лучше Венедиктова, этого не отнять, уверенно ведет в танце, постепенно прижимая меня все ближе. Щеки начинают стремительно набирать краску, сердце учащает ритм, и это явно не от движения.
Он меня смущает. Я так давно привыкла мечтать о нем, но отстраненно, это как влюбленность в актера или персонажа книги. А сейчас все по-настоящему… Так близко…
Мне уютно и в то же время тревожно в объятиях Германа. От него безумно приятно пахнет, ну конечно, наверняка туалетная вода дорогущая.
Мы молчим, и мне не хватает наших пикировок, лихорадочно раздумываю, чего бы сказать дерзкого. Когда спорим я забываю о своей симпатии, раздражаюсь, злюсь и так легче.
Если срочно не придумать, будет катастрофа! Меня захлестнут чувства… А вдруг не смогу скрыть их?
Что же делать?
В голову приходит только наступить Самойлову на ногу.
Но не могу на это решиться и продолжаю внутреннюю борьбу с бабочками, порхающими в животе. Безжалостно давлю их в себе, но они все равно порхают как одержимые. Словно и не бабочки, а летучие мыши какие-то!
Мы так невыносимо близко друг к другу. Такой горячий и твердый… Даю себе мысленное обещание — никаких больше любовных романов перед сном! А то вон уже в какое русло мысли поперли…
Герман прижимает меня к себе… ближе.
И я к своему ужасу реально ощущаю, как его твердость упирается мне живот.
Музыка вдруг заканчивается, и мы останавливаемся, я отшатываюсь, ноги трясутся. Только бы в обморок не упасть — сознание плывет. Тогда точно позору не оберешься, прослыву идиоткой, и так на сегодня хватит строить из себя посмешище.
— Привет, дорогой! — вдруг к Самойлову подлетает очень странный тип, вместо рукопожатия — обнимает, что явно не слишком приятно боссу. — Какая красивая пара! Смотрел за вами весь танец и любовался! Так рад встрече! Как поживает Антонина Григорьевна? Представь же меня своей даме! Привет, красавица. Я — Паоло.
