Значит и правда… Босс…
Явно обустраивает свой быт. Собирается жить здесь? Но как? Почему?
Чувства захлестывают, волнение не дает дышать, спазмом сжимает горло. Судорожно соображаю, что делать. Позорно сбежать или остаться и поговорить с Германом. Наверняка это какая-то шутка. Он поспорил с друзьями и теперь выполняет условия пари, все как обычно! Никакой другой причины его появления здесь не могу придумать. Не за мной же приехал! Я сказала, что мне нет места в его мире, так, может, он решил войти в мой? Ради меня и ребенка?
Нет, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. И я в это никогда не проверю.
— Что ты здесь делаешь? — начинаю без предисловий, подходя ближе.
Герман оборачивается ко мне, и мой взгляд застывает на влажной от пота груди с перекатывающимися мышцами. Сглатываю, ощущая невероятное смущение.
— Дрова колю. Здравствуй, Настена, — говорит, как ни в чем не бывало, ослепляя белозубой улыбкой и ярким блеском голубых глаз.
— Здравствуй. Оденься, пожалуйста, — прошу Германа, чувствуя потребность заботиться о нем, а то он сдуру простудится и умрет. Зима на дворе, а он тут геройствует.
— Мне не холодно, — жмет плечами. — Но если на чай пригласишь, приду. Посидим по-соседски. Обсудим…
— Я не хочу ничего обсуждать, — сурово пресекаю его предложение, мотая головой. — И не понимаю, зачем ты купил эту развалюху. В ней опасно ночевать.
— Приятно, когда о тебе заботятся, — продолжает Герман, укладывая топор на полено для колки и отряхивая руки. — Но я купил землю, буду здесь дом строить. Ты же не хочешь в городе жить? Ну а я, далеко от матери своего ребенка находиться не собираюсь, — говорит уже серьезно, с вызовом глядя мне в глаза.
— Ты не протянешь долго в деревне, ты к такому не привык. Сбежишь после первого дня. Или ночи. Но точно продержишься не более пары дней.
— Ты так в этом уверена? Хочешь поспорить? — подначивает с озорством. Все бы ему шутки шутить.
— Ничего я не хочу, — отвечаю устало, чувствуя, что общение с Германом выше моих сил. Трудно оторваться от любования, трудно запрещать себе любить и очень тяжело наступать на горло мечтам, когда вот он, принц твоих грез, на расстоянии вытянутой руки. Стоит и улыбается, как будто действительно верит в то, что говорит. Но кто-то из нас должен быть мудрее. Я ни в какие игры не буду играть. Пусть развлекается в свое удовольствие, но без меня.
— И все же давай заключим пари. Если продержусь неделю, пойдешь со мной на свидание, — не отстает Герман.
