— Игорь приятный молодой человек, да и не чужой как я поняла — сын друзей вашей семьи, брат твоей бывшей невесты. Так что у нас много как оказалось общего! Он довез меня до дома, и мы прекрасно пообщались, — безразлично пожимаю плечами. — Я решила, что мое присутствие уже не актуально…
— Настя, этот идиот гоняет под двести по трассе, ты больше к нему в машину не сядешь! — угрожающе нависает надо мной Герман, а я вжимаюсь в раковину спиной, чувствуя себя пойманной в ловушку. И снова этот взгляд на грудь, недоумевающий и любопытный. Боже, придется одеваться в растянутые балахоны…
— С кем хочу — с тем и езжу, — заявляю смело, глядя боссу прямо в глаза, и, черт, таю, как мороженое. Нет, это совсем никуда не годится. — Мне надо работать, а тебе — на совещание, — тихий мышиный писк — это все, на что я способна.
— Нет, ты так просто не отделаешься, Настенька, — грозится босс, хватая меня за талию и прижимая к своему телу. — Плевать мне на совещание, плевать на всех и вся, — горячо шепчет на ухо, целуя в шею. Пытаюсь его отпихнуть, а сама вся горю, не зная, как справиться с лихорадочным волнением, как найти в себе силы сопротивляться и Герману, и самой себе.
— Не надо, пожалуйста, — умоляю босса, чувствуя его губы, блуждающие по мочке уха, прикусывающие ее, слыша его жаркое дыхание.
— Не убегай от меня больше, Настя, — строго говорит мне, на миг оторвавшись от ласк, и немного встряхивает, держа за плечи: — Ты поняла меня?
— Нет не поняла! Ты слишком много просишь! Сам привел, заставил играть роль невесты, а потом унизил поцелуем с другой! — выпаливаю, чтобы он снова не начал меня целовать.
На лице Германа сначала проступает недоумение, а потом досада, он взъерошивает волосы и отпускает меня, а потом прищуривается.
— Что конкретно ты видела?
— Как ты ее целовал, — говорю дрожащим голосом, надеясь, что он сейчас опровергнет каким-то образом увиденное, да я, вообще, готова поверить, что это галлюцинация, лишь бы не чувствовать дикую боль, разрывающую сердце. Но Герман разочаровывает, превращая свое лицо в маску.
«Скажи что-нибудь такое, чтобы у меня была возможность простить тебя и верить тебе!» — умоляю мысленно, но Герман с хитрой улыбкой спрашивает:
— Ревнуешь, Настя?
— Нет, конечно! — восклицаю с досадой, понимая, что не получила желаемое. Я видела то, что видела. И придется признать правду: мужчина, в которого я влюбилась, бросил меня посреди праздника, на котором назвал невестой, и ушел миловаться с другой.
