– Закрой эту чёртову дверь! – крикнул обладатель этой самой задницы. – Я же сказал, что твой черёд потом.
Невидимая женщина под ним застонала от притворного удовольствия.
– О, да. Иди ко мне, мой бесподобный кавалер.
Джеймс захлопнул дверцу.
Боже милосердный! Он моргнул, глядя на свою руку на защёлке, не представляя, как теперь смотреть мисс Уорд в глаза. Джеймс уговорил её уйти с бала одной, поклявшись не навредить репутации. Но не прошло и пяти минут, как он украдкой провёл её по тёмному переулку и сделал свидетельницей непристойной сцены, которая, несомненно, смутила и потрясла её, и наверняка, оставит глубокий след.
– Боже мой! – Она разразилась смехом.
Возможно, не настолько глубокий. Напряжение в груди ушло. Однако гнев не утихал. Джеймс не знал, как подобающий герцог справился бы с этой ситуацией, но у неотёсанного северного жителя имелось несколько идей.
– Будьте любезны отвернуться, мисс Уорд. – Взяв за плечи, он развернул её к кирпичной стене. – И, если угодно, закройте уши. Сейчас кому-то не поздоровится.
Глава 6
Луиза и не подумала подчиниться указаниям герцога Торндейла. Она не только не закрыла уши, но ещё и повернула голову и стала подсматривать. Ей очень хотелось увидеть, как именно не поздоровится.
– Слезь с неё к чёртовой матери! – Схватив кучера за ворот ливреи, герцог вытащил его из кареты и швырнул на землю, как рабочий - мешок с углём. – Чем ты, чёрт возьми, занимаешься, похотливая сволочь? Да ещё и в моём экипаже!
Подружка кучера выскользнула из кареты и, запахнув помятое платье, поспешила прочь. Луиза надеялась, что женщина потребовала плату вперёд.
– В-ваша светлость. – Мужчина с трудом выпрямился и поднял спущенные штаны, что было довольно сложно сделать одновременно. – Позвольте мне объяснить. Я... Да мы так просто...
Стоило герцогу лишь слегка толкнуть его носком туфли, тот бы снова грохнулся на голый зад.
– Убирайся с глаз моих долой, тупой ублюдок! И советую не возвращаться. Это к добру не приведёт.
Кучер заковылял прочь, одной рукой придерживая штаны, а другой - хватаясь за больные ребра. Луиза едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Затем герцог обернулся к ней, и она резко повернула голову, чтобы он не застукал её за подглядыванием, задев щекой тонкорунную шерстяную ткань фрака. Его желанное тепло обещало согреть от холода, а исходивший аромат был просто божественным. Не одеколона или модной помады для волос, а мыла и ночного ветра. Запах мужских объятий, когда он возвращается домой из поездки и врывается в дверь с порозовевшими от мороза щеками, топая ногами.
