— Какая «своя жизнь»?! Ей всего восемнадцать лет, она маленькая и глупая. У тебя сын — ты даже не представляешь, сколько проблем с девчонками! За ними надо постоянно следить и защищать от всего на свете. Если бы у тебя была дочка, ты бы поняла, о чём я говорю, — мать отхлебнула горячего чаю. — Да и зачем тебе моя Надька? Захотелось на старости лет поиграть в дочки-матери? Так надо было рожать не одного, а пятерых детей — небось, денег бы хватило, голодными бы не сидели. А теперь всё — поезд ушёл!
Лицо тёти помертвело и сразу стало видно, что она не молодая девушка. Она разлепила губы и пробормотала:
— Я ещё рожу ребёнка.
— Не поздновато ли?
— Это в Юшкино в сорок два года женщины отправляются на свалку, а в Москве — первенцев рожают.
— Ну роди, роди, — ответила мать, — а я посмотрю, как у тебя получится.
Надя молча переворачивала жареную картошку, чувствуя, как спину сводит от напряжения. Ах, как здорово было бы уехать из Юшкино! От матери, которая много говорила, но мало делала, от любимой, но депрессивной сестры, от мерзкого Маратика с сальными глазками, от обрыдлой швейной машинки, которая постоянно ломалась. Хоть недолго подышать воздухом свободы!
— Сколько, вы сказали, штраф за нарушение договора? — внезапно спросил Рафаэль.
— Тридцать тысяч.
Рафаэль бросил на свою маму выразительный взгляд. Та полезла в сумочку и вытащила ярко-красный большой кошелёк. Перебрала наманикюренными ноготками купюры:
— У меня есть сто тысяч рублей и восемьсот евро наличными. Возьмёшь?
Мать возмутилась:
— Я не продаю своих дочерей! Ни за какие деньги!
Но глаза её так и прилипли к разноцветным купюрам. Наверное, уже прикидывала, что можно купить на эти деньги, — она давно мечтала о шубе, новом телевизоре и холодильнике. Надя не осуждала мать: несчастный случай с мужем и внезапное вдовство её подкосили. Но всё-таки прошло восемь лет, а она так и не научилась зарабатывать деньги и нести ответственность за дочерей.
— Да не покупаю я у тебя дочь! — возмутилась тётя. — Я просто… приглашаю её в гости. Скажем, на лето. Пусть девочка отдохнёт, посмотрит, как живут нормальные люди, повращается в приличном обществе. Восемнадцать лет бывает раз в жизни! Надюша, ты хочешь поехать с нами в Москву?
С тётей, которая выглядит как прекрасная фея, и двоюродным братом — кудрявым белокурым эльфом? Слёзы чуть не брызнули из глаз.
— На лето? Нет, это слишком долго, — процедила мать, забирая деньги у сестры и сворачивая их в трубочку. — На месяц. Я отпускаю Надю на месяц — пусть сходит в зоопарк, посмотрит на Ленина в Мавзолее и возвращается в Юшкино. Здесь наша родина — здесь нам и жить.
