, когда люди уже были готовы к тому, чтобы должным образом воспринять открытие нового мира.
В головах у людей открытие Америки произошло по воле и милости Бога. Таков был Его план дать человечеству возможность для нового старта в эпоху, когда почти все начиналось заново. Миф о Новом Свете не отвергал старые мифы. Мифы, которые жили в головах и душах моряков «Мейфлауэра», были мифами о Рае, о Садах Эдема, о Золотом Веке. Люди трансформировали эти античные мифы в то, что стало великим американским мифом[71]. Так как мифы живут вне времени, они все могли сложиться в одно славное повествование. Стивен Винсент Бене в 1943 году в поэме «Западная звезда» написал, что этот миф был наполнен
чем-то удивительным и благоговенным,
что увидели эти мятежные моряки…
……
…с верой в чудо и благоговением,
Как видели ее те мятежные моряки.
Миф о теории границы
В своих прозорливых замечаниях о влиянии пограничных областей на все американское общество Фредерик Джексон Тернер сформулировал важнейший для понимания того, чем был этот передний край, миф. Он увидел значение как того, от чего люди уходили, так и того, к чему они стремились прийти. Никем не занятые земли вокруг и внутри этой пограничной территории, притягивая к себе людей из Европы, позволяли американцам выстраивать новые передовые рубежи, новую культуру, конечно, в известной мере зависевшую от Европы, но и отличавшуюся своими собственными новыми характеристиками. Поэтому само понятие такого переднего края переросло в ключевой миф: особенности всего, что было с этим связано, имеют отчетливую – именно американскую – специфику.
Тернер отмечал, что бившая ключом в новых поселениях и городах энергия сочеталась с индивидуализмом, с опорой только на собственные силы, «со щедростью и возбужденным энтузиазмом, которые приходили с ощущением свободы»[72]. Новая страна выделялась своими отличительными чертами, которые, по мнению Тер-нера, были в основном следствием того, что мы покинули Европу и порвали с ней. Он подчеркивал влияние дикого окружения на существование людей, перенесенных в совершенно другую обстановку. Хотя его глубокий анализ преодолел рубеж 1890-х годов, он описал новый западный дух и новый подход к осмыслению американской истории. В Соединенных Штатах его точка зрения вывела историю страны за рамки «затхлой науки» о каких-то конкретных событиях и возвела ее в ранг мифа.
Америка должна была стать для всего Запада мифом о заново рожденной гуманности, лишенной греха, пороков, нищеты, несправедливости и гонений – того, что было так характерно для Старого Света. Нашу статую Свободы сопровождает стихотворная надпись, строки которой были сложены в девятнадцатом веке, но они также отражают дух более ранних веков:
