Герой несет в себе наши надежды и устремления, наши идеалы, наши убеждения. Наш герой – это наше собственное творение в самом глубоком смысле; он (или она) рожден нашим коллективным сознанием, как наш миф. Именно это делает героя столь важным: он отражает наше чувство собственной идентичности, из которого формируется наш собственный героизм. Когда была опубликована моя книга «Пауль Тиллих. Воспоминания о дружбе» (Paulus: Reminiscences of a Friendship), один обозреватель выразил свой острый критицизм по ее поводу на том основании, что я делаю Пауля Тиллиха героем. Это опасное дело в нашем двадцатом веке, продолжал этот критик, так как открывает дорогу к поклонению герою, к культу личности, что было продемонстрировано последователями Адольфа Гитлера, у которых почитание героя вылилось в демоническую одержимость. Некоторые могут с такими доводами согласиться, так как культ героя, насаждавшийся Гитлером, несомненно, привел к величайшим разрушительным последствиям, не имевшим аналогов в мировой истории. Но давайте не выплескивать с водой и ребенка. Во времена отсутствия героев, в 1990-е годы мы оказываемся не способными воплотить в жизнь собственный миф об общих целях и идеалах нашего общества.
Было время, когда Чарльз Линдберг был героем всех американцев, впрочем, как и всего цивилизованного мира. В 1927 году он наяву продемонстрировал вроде бы абсолютно элементарные человеческие качества – мужество и смелость, которые были необходимы для того, чтобы в одиночку пересечь Атлантический океан на хлипком самолете-биплане. Но в те дни такая отвага была великой. Линдберга встречали в парижском аэропорту десятки тысяч ликующих и восторженных парижан. Это событие доказало всему миру, что Америка эпохи джаза имеет свою душу, а не только свои саксофоны. В Нью-Йорке Линдберга осыпали бумажными серпантинами и шумно приветствовали уличными шествиями невиданного до того размаха. Он принимал все эти знаки восторга с застенчивой улыбкой молодого парня со Среднего Запада, воплощающего собой спокойное мужество и отвагу самого сердца Америки. Его аэроплан, ныне выставленный в Музее авиации и космонавтики в Вашингтоне, получил имя «Дух Сент-Луиса», но на самом деле он олицетворяет собой дух нас всех, из Миссури ли мы родом или нет. Мы подражали этому нашему герою, у множества столь же скромных мужчин и женщин, молодых и старых, выросла самооценка в результате своей идентификации с Линдбергом. Амелия Эрхарт с ее духом первооткрывательницы и стремлением к риску олицетворяла аналогичный феномен, ставший ориентиром для женщин. Линдберг и Эрхарт были носителями мифа об уединении, который все мы ищем в глубине наших сердец, который должен оказаться в центре и который состоит в стремлении стать героическими американцами, способными ставить и достигать великие цели с помощью упорства и храбрости. Мы все в глубине души ощущаем, что обладаем – или стремимся обладать – такой же степенью отваги и смелости, которую продемонстрировали Линдберг, Элеонора Рузвельт и некоторые другие
