В селениях Новой Англии также есть подобные всеохватывающие символы мифа местных сообществ. Путешествуя по Вермонту или Нью-Гэмпширу, попадая в центры тамошних городков, в обязательном порядке встречаешься с тем, что является общим. Большая лужайка или площадь, покрытая зеленой травой, с городской церковью, возвышающейся на одном из краев этой площади. Церковь выполнена в пуританском стиле и выкрашена в белый цвет, что отражает то вечное благословение, которое дано этому городку.
Таким образом, для жителей городов-государств Древнего мира и Средневековья изгнание представляло серьезную угрозу. Изгнанник оказывался вынужден оторваться от сердцевины своего мифа, отречься от нее – от той языковой и этической среды, в которую он до того был полностью погружен, от вен и артерий ее мифов, а значит, и от общества. Изгнание, как правило, означало разрушение психологического мира, ментальной жизни; изгнанник оказывался сломленным и подавленным разлукой с родиной. Однако в некоторых случаях изгнание могло пробуждать и прилив творческих сил, то, что можно назвать сублимацией, как это было с Данте или Макиавелли. Изгнание Данте из Флоренции заставило его в одиночестве испытать и заново открыть для себя свои мифы, на основе которых и появилась его замечательная поэма «Божественная комедия». А без изгнания Макиавелли его «Государь», скорее всего, никогда не был бы написан.
Наличие мифов, несущих в себе конструктивные основы, – это результат культивирования в гражданах потребности к сочувствию, особенно по отношению к странникам. Важнейшим шагом древнееврейской истории было принятие закона (в Книге Левита), гласившего: «Тебе следует судить странника [читайте: человека, несущего в себе иные мифы] по тем же законам, по которым ты судишь детей Израиля».
Наличие места, где тебя выслушают, где ты себя чувствуешь дома, является критически важным для мифа, поддерживающего наш здоровый мир. Многие наши пациенты на сеансах психоанализа открывают для себя то, что их проблемы, связанные с невротическими состояниями, объясняются тем, что у них никогда не было дома, в котором их бы выслушали. Рональд Лэйнг поведал о сессии со своей пятилетней пациенткой, которая все еще не умела говорить. Ее привели к нему родители, она проследовала в кабинет доктора и там уселась на пол в позе маленького Будды – как это описывал доктор Лэйнг. Он сел напротив нее в аналогичной позе. Затем она стала делать руками разные движения, и Лэйнг повторял за ней. Так прошел целый час – никто не проронил ни слова, они просто в тишине занимались тем, что можно назвать чем-то отдаленно похожим на танцы первобытных людей. По окончании часа они поднялись, и девочка ушла. Но после этого она заговорила со своими родителями. Он позднее узнал, что родители спросили ее, что происходило в кабинете, на что она огрызнулась: «Не ваше дело»
