Наверное, король разгадал мои эмоции, потому что сразу убрал руку и даже отступил на шаг.
— Ты боишься меня?
— Для вас это так удивительно? — глухо спросила, уже не сдерживаясь и обхватывая плечи руками, подавляя дрожь во всем теле.
Его лицо исказилось от обуреваемых чувств. С явным трудом Кирмунд отвел взгляд и негромко проговорил:
— Я могу тебе поклясться памятью отца и матери, что никогда больше подобное не повторится. Надеюсь, со временем твой страх уйдет, и я смогу вернуть твое доверие.
Доверие? Я едва не расхохоталась ему в лицо. Что-что, а уж доверие мое король утратил давно. Чуть прищурившись, наблюдала за тем, как он идет к двери, приняв здравое решение оставить меня пока в покое. Мелькнула совершенно дикая мысль, что мне даже есть за что быть благодарной Маррге. Тело больше не предавало, когда я рядом с Кирмундом. Все эмоции, что чувствовала к этому мужчине раньше, теперь словно заморозились. И хочется надеяться, что это не результат шока, который скоро пройдет. Не желаю больше испытывать к королю ничего, кроме ненависти и презрения.
Как я ни старалась придраться хоть к чему-то в поведении Кирмунда в следующую неделю, он не предоставлял такой возможности. Король и правда изо всех сил пытался исправить ситуацию между нами. Не пытался настаивать на физической близости, был безукоризненно вежлив и внимателен. Конечно, о том, чтобы скрывать наши отношения, теперь не могло быть и речи.
Весь двор гудел на эту тему. Но король ни разу больше не проявлял так бесивших меня собственнических замашек. Даже позволял беспрепятственно флиртовать с Адальброном и не выказывал ревности. Хотя, несомненно, последнее давалось ему с огромным трудом. Это было видно по взглядам и исходящему от него напряжению. Я же с каким-то маниакальным рвением пыталась вывести Кирмунда из себя. Возможно, жаждала лишний раз убедиться, что вся его сдержанность — лишь временная хитрость для того, чтобы меня вернуть. Не получалось. Кирмунд даже перестал любезничать с другими дамами, и не думая отвечать мне той же монетой.
Каждое утро в мои покои по-прежнему доставляли цветы и подарки, и я все с меньшей охотой возвращала их обратно. Помимо воли Кирмунду удавалось капля за каплей растоплять ту броню, которой я отгородила от него свое сердце. Невозможно оставаться равнодушной, когда такой неординарный мужчина дает понять, как много ты для него значишь. Притом даже проявляя то, что он наверняка считал слабостью, Кирмунд ни на миг не утрачивал чувства собственного достоинства.
